– Ладно, прости. Я же помню, что вы с Анной некудышно разбираетесь в детях, потому что ни тебе, ни ей ребенком не пришлось быть.
– Благодарю. Наверное, все так, – отозвался Пайпер, припоминая, что ребенком не пришлось быть и самой Лиле.
– Чу́дно. Со всяким противным старьем разобрались, скажи теперь, папа, за кем мне шпионить? Что для тебя украсть?
– Ты не особенно-то скрывалась, когда заявилась сюда.
– Прости. Пыталась переместиться на третий этаж, но я тут никогда раньше не бывала. Вверх-вниз – очень трудно сориентироваться! Вот и сплоховала. На два фута выше забралась. Надо было не упасть – вот все и заметили.
– А теперь даже Титус знает, что ты умеешь.
– Вот и хорошо – будет почаще оглядываться.
Поскольку Консент присутствовал при разговоре, Хект ожидал услышать от него гневную отповедь, но, обернувшись, увидел, что глаза дэва остекленели и дышит он медленно и прерывисто.
– Лила, что ты с ним сотворила?
– Ничего. Зачем мне… Это старик. Точно он.
– Она быстро учится, Пайпер, – заявил материализовавшийся в комнате Кловен Фебруарен. – Только вот нужно смотреть в оба. Девочка моя, время от времени проверяй, что там сзади происходит. Что-нибудь может упасть тебе на хвост.
Фебруарен несколько раз замысловато взмахнул руками. Из теней и из-под мебели выкатились черные горошины и собрались перед волшебником.
– Дорогуша, собери-ка их, а то наклоняться трудно, – попросил он.
– Не буду.
– Лила! – изумленно воскликнул Хект.
– Папа, он шуточки свои идиотские откалывает. Если я их трону голыми руками – ужалят.
Пайпер оглянулся на Фебруарена, тот ухмыльнулся и вздернул правую бровь:
– Именно так. Значит, смотрела все-таки в оба. – Старик наклонился, вытянул руку, и горошины сами попрыгали в нее. – Говорят, друзей держи к себе поближе, а врагов – и подавно. Иногда, правда, приходится гадать, кто друзья, а кто враги.
– Я этим каждый день занимаюсь, – кивнул Хект. – Вы просто так явились или зачем-то?
– За Лилой присматривал. Это ее самое дальнее самостоятельное перемещение. Хотел быть поблизости, если девочка угодит в переплет.
Лила, судя по виду, и обрадовалась, и смутилась одновременно.
– А Титуса сможете расколдовать? – спросил Хект.
– Позже. Хотел тебя предупредить: наши божественные друзья что-то затевают. Но я пока не знаю что.
– У меня с самого начала было такое подозрение. Но вот мотивов не понимаю: им же только и нужно, что подождать чуток, мы многого от них не потребуем.
– Думаю, они просто не могут сдержаться. Наверное, в каждом из них есть немного от Прохвоста. Как бы то ни было, они убеждены, что не нарушают свои обязательства.
– Так что же они вытворяют?
– Не знаю. Так, с ходу, непонятно. Каверзы строят, в основном в церквях промышляют.
– Вандализм?
Была на западе такая устоявшаяся традиция – большинство оскверняло святыни меньшинства.
– В некотором роде. Как они это делают, точно не знаю. Витражи не бьют и свечи не воруют. Скорее, высасывают святость. Хотя «святость» – слово неподходящее. Я про то чувство, когда ощущаешь себя в священном месте, – объяснил Фебруарен.
– А сами-то церковник.
– Ага, но практическая сторона у меня хромает.
– Мессу-то хоть раз служили?
– Нет, но я такой не один. В коллегии все озабочены в основном политикой. Господь и служение Господу – какое все это имеет значение?
– Считайте меня чудаком, но, думаю, Господь с этим не согласится.
– Господь как-то справляется. Ты часто видел, чтоб Он с коллегией не соглашался? Или с патриархом каким?
– Мне, если честно, особо дела нет. Вера меня покинула, так что и я, в свой черед, стараться не буду.
– Просто будь начеку, – предупредил Фебруарен. – Следи за всякими странностями. Кстати говоря, я тут не только за нашей чудо-девочкой присматриваю – еще хотел тебе сказать, что нас с Герис не будет неделю-две. Лучезарные раскопали зацепку, связанную с Врислакисом или кем-то из тех.
– Тогда Лучезарные вряд ли успеют набедокурить, раз будут вам помогать.
– Такой у меня был план. Но посмотрим. Старейшие из кожи вон лезут, чтобы жизнь нам усложнить, – напрямую общаться не желают, но и через вознесшегося или Отродье тоже не хотят ничего передавать.
– А не надо этого терпеть – просто скажите им, что они должны делать.
Фебруарен пожал плечами и повернулся к Лиле:
– Девочка моя, думаю, ты спокойно справишься и сама. Только будь осторожна. Теперь, пока мы с Герис не вернемся, ты – ангел-хранитель своего отца.
Волшебник повернулся и исчез. В то пространство, которое он только что занимал, со свистом ринулся воздух. Но старик тут же снова появился – чуть в стороне.
– Пайпер, что-то ты давно своим медальоном не пользовался. Не забыл еще, как послания отправлять? На тот случай, если… – Волшебник замолк на полуслове, потому что Консент вроде бы начал просыпаться.
– Потерял, наверное. Понятия не имею, где он. Последний раз, когда…
На самом деле Хект прекрасно все помнил. Когда они с императрицей Катрин предавались мерзостным порокам на пушечной мануфактуре Крулика и Снейгона, она велела ему снять медальон: украшение больно стучало по ее шее.
– Совсем про него забыл.
– И все-таки жив до сих пор. Может, тебя и вправду боги любят? А с амулетом что? Тоже потерял?
– Нет, амулет со мной. – Хект сжал левое запястье (про амулет он тоже обычно забывал, но не в последнее время). – С ума меня сводит – зудит постоянно.
Старик внезапно так пристально на него уставился, что Хект с удивлением отступил на шаг.
– Что такое?
– Возможно, охота на богов затянется. Тогда тут, вероятно, объявится твоя сестрица. И уж точно в скверном настроении.
И Девятый Неизвестный снова крутанулся и исчез.
Консент уже успел достаточно очухаться и осознавал, что именно видит.
– Командир, не знаю, сумею ли с этим справиться.
– Привыкнешь. Самое трудное – не трепать языком в присутствии тех, кому знать не положено.
– Никто все равно не поверит.
Хекту подумалось, что Титуса, возможно, ждет большой сюрприз.
Проводить Предводителя Войска Праведных на аудиенцию к императрице явился Альгрес Дриер с дюжиной браунскнехтов. Хектовы подчиненные разволновались, но он был уверен, что ему ничего не грозит.
Лила усердно подслушивала, и получалось у нее весьма ловко, разве что Феррис Ренфрау вызывал затруднения. Хект велел дочери держаться от него подальше.
