– Неплохо. Окопалась в своем доме, время от времени является по высочайшему повелению к Муно в особняк. Вполне счастлива, учитывая обстоятельства.
– Какие обстоятельства?
– Ее мужчина торчит где-то за сотни миль и не особенно желает ее навещать. Как запястье? Лучше?
– Просто великолепно.
– Бальзам продолжай использовать. А это я заберу. – Фебруарен цапнул письмо для Анны, развернулся на месте и исчез.
В ту ночь Предводитель Войска Праведных не пошел в часовню Святого мученика Минивера.
Хект изучал составленные Лучезарными карты – очень подробные и снабженные комментариями. Любой полководец обрадовался бы такому подарку. Хект же был недоволен, потому что Орудия по-прежнему уклонялись от встреч.
– Ты хотел меня видеть? – спросил зашедший в комнату Асгриммур.
– Да, иногда мне позарез нужно тебя видеть, – отозвался Хект, глядя на свое запястье (заживало все замечательно). – В последнее время, надо сказать, довольно часто такое бывало. Ты перестал появляться.
– Неужто?
– Почему это вдруг события в Антье или стычка в Руссане стали важнее наших приготовлений к походу?
– Старушки тебе понарассказали.
– Нет. Их я тоже не могу разыскать. Но они хоть время от времени отчеты полезные присылают. А что до тебя, то я уж начинаю думать, что наше соглашение – пустая трата времени. Мне от него пока проку никакого.
– Я повинуюсь зову совести.
Странный ответ.
– А слово свое держать?
Гриммсон пожал плечами.
– Пойдем. Здесь разговаривать нельзя.
Через полминуты Хект уже запирал дверь тихой комнаты.
– О твоих странствиях мне рассказал Отродье. Лучезарных я вижу реже, чем тебя. Не могу их выловить.
– Почему? – изумленно спросил Гриммсон. – Ты в любой момент можешь вызвать Фастфаль или Спренгуль, а Гаурли явится на твой зов в течение часа. – Вознесшийся замолк и уставился на Хекта. – Тебя что, память подводит?
– Иногда. Что тебе известно?
– Поражаюсь я тебе: сам себе мешаешь. Забыл, что можно вызвать любого из Лучезарных, за исключением Гаурлра, в удобное тебе время.
– Ладно, представь, что я девушка невинная и ничего вообще о жизни не знаю. Не девушка даже – глупый четырехлетний карапуз. Скажи, что нужно делать.
– Да просто скажи: «Гаурли, мне необходимо с тобой переговорить». Именно такими словами. Если хочешь, упомяни еще время, место и то обличье, в котором ей следует явиться.
Выходило до смешного просто.
– Запиши все. Прямо сейчас. И отдельно запиши, куда спрятал записи. Тебе все это уже раньше говорили. С помощью этой фразы можно и телохранительниц позвать, хотя тебе вряд ли понравится, если они нагрянут. У них хуже получается управляться с обликом.
– А ты?
– Я тоже являюсь на зов, хотя, конечно, и не так быстро, как хотелось бы его высочеству великому герцогу Арнмагильскому.
– Я просто герцог, а не «его высочество великий герцог». Значит, так: Спренгуль, мне нужно с тобой повидаться. Здесь и сейчас. Отговорок не принимаю.
– Вот ты уже все неправильно сделал. Запиши фразу! Нужно сказать все точно – слово в слово – и пожелать. А иначе начнет тебе всякая небывальщина являться прямо посреди обычных совещаний. И еще – из тихой комнаты позвать Лучезарных нельзя.
– Ага, вот я бестолочь. – Пайпер вытащил перо и бумагу. – Продиктуй-ка мне.
Он аккуратно записал нужные слова.
– Твое колдовское образование просто пестрит чудовищными дырами, – заявил Асгриммур.
– Какое такое колдовское образование?
– У тебя же в семье Неизвестные! Пусть сам ты и бездарен, как булыжник, но уж должен знать, как все работает.
– Им вечно не хватает времени меня научить.
– А ты уверен, что это им времени не хватает?
– Ты прав. Вечно-то я придумываю отговорки.
– Вот, допустим, Спренгуль бы услышала твой зов – если бы ты все правильно сказал. Ты что, хочешь, чтобы тебе дом разнесли?
– Так она и правда…
– Именно. Похитительницы умом не блещут. Арленсуль была умнее, чем обе ее сестрицы, вместе взятые, но и ей дурости хватило залететь от смертного.
Хект повернулся к двери.
– Погоди-ка. Это Спренгуль дернулась. Ты ж ее по имени назвал. Возможно, потом доложат тебе о разных видениях и прочих потусторонних явлениях.
– Это, похоже, мой конек – придумывать правдоподобные объяснения. Несчастная судьба. Не ту себе выбрала колесницу.
– Что?
– Вокруг меня вечно все идет наперекосяк. В этом вся жизнь моя: что-то пошло не так, как планировалось.
– Значит, Кампания во славу мира и веры обречена.
Но Хект имел в виду не это.
– Возможно. Даже если и так, будет занятно.
– Даже если и так. Предводитель, тебе от меня больше ничего не нужно?
– Пока нет. Но еще раз напоминаю: я хочу иметь возможность задавать свои вопросы.
– Да пожалуйста. Только задавай правильные вопросы, в правильном месте и в правильное время.
– В каком это смысле?
– Не требуй пустяковых сведений, которые и сам бы мог разузнать, если б не ленился. Или сведений, не имеющих никакого отношения к большому делу. Не вызывай Лучезарных при свидетелях. Зови их тогда, когда действительно необходимо, а не тогда, когда ты вдруг возомнил, что тебе чего-то недоговаривают, или захотел напомнить всем, кто тут главный. Лучезарные делают все, чтобы священный поход состоялся. И делают это своевременно. Где они и чем заняты, не имеет отношения ни к тебе, ни к Кампании. Если тебе хочется что-то знать, это не значит, что тебе нужно это знать.
– Я не могу сам решать, что мне нужно?
– Нет. Можешь топать ногами и вопить сколько вздумается – ничего не изменится. Хотя, возможно, ты так всем надоешь, что вовсе отпугнешь Гаурли, несмотря на ее к тебе привязанность.
Хект воспринял слова Асгриммура не как угрозу, а как предостережение:
– У меня нет нареканий к их работе. Я просто хочу знать, что они делают и почему.
– У тебя что, уши тиной забиты? Что я тебе только что говорил? Как тебе эти знания помогут подготовиться к Кампании?
Никак не помогут, конечно же.
– Иди, Асгриммур. И пожалуйста, когда в следующий раз соберешься заглянуть, помойся и оденься поприличнее. Я этого требую от всех.
– Как пожелаешь.
Хект снова склонился над картами. Встреча прошла впустую, причем его стараниями. Хотя Асгриммур прав: то, что Пайпер желал знать, не имело отношения к победе в Святых Землях.
