Или же такие слухи распускали те, кто желал навредить чужеземному выскочке-простолюдину, обладающему сверхъестественным влиянием на императрицу.
В следующие четыре дня писари и секретари лихорадочно строчили сотни писем; императрица лично их подписывала. Каждое послание предназначалось определенному адресату, в каждом перечислялись его грехи, и Элспет давала понять, что в следующий раз не простит подобного.
Один за другим полки уходили в поход, отправляясь по дорогам и рекам к Святым Землям. Кампанию уже невозможно было остановить. Ни в вооружении, ни в подготовке, ни в организации ничего подобного нигде в мире доселе не случалось. Офицеры из Войска Праведных высчитали, как лучше всего достичь цели, и продумали все до мелочей.
Лорд Арнмагил полагал, что самую серьезную угрозу для Кампании представляют сами ее участники – не дай бог, вздумают пуститься во все тяжкие! Во время последнего священного похода, хоть он и прославился многочисленными победами, больше вреда причинили не неверным, но своим же единоверцам чалдарянам. Тогда солдаты потратили слишком много сил и ославили себя, притесняя тех, кто так радовался их приходу.
Хект твердо намерен был не допустить подобного. В каждом полку на языке солдат этого полка зачитали вполне недвусмысленные правила. Пайпер знал, что кое-кто намеренно пропустит их мимо ушей. К тем военачальникам, что славились своими непотребствами, приставили по надсмотрщику из Праведных. Каждодневно Предводитель напоминал всем о своих приказах.
Несмотря на все усилия, случались и серьезные промахи. Самым большим недостатком Кампании оставалось нецентрализованное командование. Чалдарянское войско представляло собой не единую армию, а сборище разнородных отрядов, устремившихся вслед за вельможами и принцами, каждый из которых придерживался о самом себе чрезмерно высокого мнения. Временно все эти отряды двигались в одном направлении, преследовали одни и те же цели.
Хект не мог оказаться везде и сразу, повсюду предотвращать беду – приходилось полагаться на Лучезарных.
– Вы лучше управляетесь, чем военачальники из предыдущего священного похода, – напомнил ему Титус Консент. – Подумали заранее обо всем, что нужно сделать, изучили прошлые ошибки, просчитали… Да ладно, успокойтесь уже, пойдите напейтесь, что ли, отвлекитесь на пару деньков.
– Не поздновато ли? Кампания уже началась.
– Конечно, но мы-то еще не выступаем.
Да, но… У Хекта появилась идея, которой он сам испугался. Идея не желала уходить.
– Титус, утром жду тебя на завтрак.
– Хорошо, – озадаченно отозвался Консент. – Может, хоть намекнете?
– Нет. А теперь кыш. Мне нужно подумать.
Пайпер удалился в свои покои и вызвал Гаурли. Вид у Лучезарной, когда она появилась, был не особенно радостный.
– Я тебя от каких-то важных дел оторвал?
– Высматривала грозящие Кампании опасности.
– Постараюсь зря твое время не тратить. Мне нужно доставить послание.
Казалось, он произвел на Гаурли некоторое впечатление.
– Пока еще слабовато, но ты наконец начал вести себя как командир.
– Ты не против?
– Конечно нет. Мы ведь именно для этого здесь.
Гаурли исчезла. За всю встречу она так ни разу и не улыбнулась.
Хект вытащил волшебную свечу и тайком отправился в часовню Святого мученика Минивера.
Элспет казалась приунывшей. И страстью на этот раз не пылала. Да и Хект тоже.
– Ты сегодня мрачный, – заметила императрица.
– От взрыва не оправился.
Никто не стал расспрашивать, как им удалось уцелеть, но слухи ходили разные. Хорошо, что Похитительницы тогда сразу исчезли.
– Да еще мы вот-вот войдем в историю?
– И это тоже, любимая. Размах происходящего меня подавляет. Как бы сам Господь не решил, что мы взялись за непосильное дело.
– Ты слишком много об этом думаешь. Тебе бы сейчас одежду с меня срывать, так ведь и меня гложут мрачные мысли. Ужасно боюсь, что мы совершим непоправимую ошибку и над нами будут потешаться до скончания времен. А еще боюсь, что мое имя теперь станут трепать в нескончаемых остротах.
– Скорее уж имя Элспет Идж, хоть и чуть измененное, войдет в новые любовные баллады.
Чаще всего бродячие певцы как раз и воспевали такие отношения.
Сравнение Элспет понравилось. Она прижалась к Пайперу, и оба немного помолчали.
– Хильда говорит, кое-кто из придворных начал интересоваться, – наконец сказала она.
– Нами?
– Тобой и ею.
– А!
– Разочарован? Мы же этого и добивались.
Хект невесело рассмеялся:
– Нет. Хотя такую связь гораздо проще завести.
– Только не начинай.
– Любовь моя, такова человеческая природа. Такими уж нас Господь сотворил – ненасытными, и не важно, сколько уже дано.
– Господь? Или ворог?
– Может, и он. Если уж вокруг столько демонов, почему бы и самому главному не явиться? Ты же не Искусительница, надеюсь? – пошутил Хект, но шутка не удалась.
– Почему бы не заняться тем, что мы якобы здесь и делаем?
– Помолимся?
– Да. Только давай не будем тратить на это нашу волшебную свечу.
Впервые за долгое время Хект действительно помолился. И чувствовал себя неловко. По воле удачи или стараниями кого-то из умниц Лучезарных за этим целомудренным занятием их и застали архиепископ Брион и несколько его подручных-священников. Застали и разочаровались. Неужели лорд Арнмагил и императрица еще более набожны, чем показывают на людях?
Так лорд Арнмагил одержал важную победу, а все потому, что пребывал в дурном настроении и поддался порыву (хотя сам об этом так и не узнал).
– Вы что-то этим утром сами на себя не похожи, – заметил Титус.
– В смысле? – озадаченно спросил Хект.
– Будто бы выспались хорошенько.
– Так и есть. Прошлым вечером помолился, и Господь словно от тяжкого бремени меня избавил.
– Что?
– Когда я стоял перед алтарем, меня осенило: я ведь не вверялся Богу. Доводил до предела себя и вас всех, потому что не мог Ему довериться. Прошлой ночью Он меня коснулся и напомнил, что без Него мы не сможем сделать это дело. Я выстроил всю эту махину во имя Его и должен вверить ее в Его руки.
У Консента челюсть отвисла.
– Да вы это серьезно!
– Да.
– Если на вас так действуют молитвы в часовне Святого мученика Минивера, то и мне бы туда надо наведаться.
– Поздно уже. Кое-чем другим займешься. Я велел де Босу и Вирконделету прикрыть тебя на пару деньков.
