Как и пообещала, София сперва прочитала историю по-немецки, а затем по-французски. По ходу чтения слушатели смеялись и хлопали в ладоши, когда что-то в тексте их забавляло.
Коннер не находил себе места от волнения, пока шло чтение на других языках. Ему не терпелось узнать, о ком или о чём написали братья Гримм, – уж не о ком-нибудь из тех, кого знают они с сестрой?
София откашлялась, прежде чем начать чтение по-английски.
– Первая сказка называется «Извилистое Дерево», – объявила она.
Коннер вмиг залился краской и от неожиданности ахнул так сильно и громко, что закашлялся. В ту же минуту он почувствовал, что Бри косится на него с подозрением.
– Вот странно, – переведя дух, выговорил Коннер. – Так называется и моя сказка. Ну и совпадение.
– Ага, совпадение, – сказала Бри. Впрочем, её подозрения довольно быстро развеялись. В конце концов, что это, если не совпадение? Она перевела взгляд на Софию, которая как раз начала читать сказку.
Много лет тому назад в далёком-предалёком лесу жило-было дерево, которое отличалось от других деревьев. Прямые стволы его собратьев тянулись к небу, а его ствол закручивался кольцами и изгибался так и эдак. Дерево прозвали Извилистым. Люди и звери приходили со всех земель поглядеть на это чудо.
Однако стоило всем уйти, как остальные деревья, переговариваясь на языке, понятном лишь им, принимались дразнить бедное Извилистое Дерево.
– Терпеть не можем твои закрученные ветви и листья! Когда-нибудь дровосеки тебя срубят да пустят на дрова!
Извилистое Дерево очень огорчалось из-за их слов. И если бы вы понимали язык деревьев, то услышали бы, как каждую ночь перед сном оно горько плакало.
Минуло много лет. Однажды в последний день зимы в лес пришли дровосеки. Им нужна была древесина, но не для топки, а для строительства. И срубили они все деревья в лесу, чтобы построить себе дома и мебель. Когда дровосеки ушли, в лесу осталось одно-единственное дерево. И это было, конечно, Извилистое Дерево.
Увидев, как изгибаются его ствол и ветви, дровосеки поняли, что для строительства оно не годится. И они оставили Извилистое Дерево жить да поживать, а другие деревья срубили.
Англоговорящие слушатели громко захлопали, когда сказка закончилась. А Коннер застыл как истукан.
– Как классно, – сказал он Бри со стыдливой усмешкой. – Я придумал точно такую же сказку, как и братья Гримм. Наверно, я всё-таки не такой уж плохой автор.
Он выдавливал из себя смешки и натянуто улыбался, но видел, что Бри совсем не до веселья. Как и на самолёте, она смотрела на него искоса и с подозрением.
– Ага… Классно, – пробормотала она, но было заметно, что она хотела сказать другое.
София достала второй свиток из сундучка, тоже перевязанный белой лентой, и начала читать сказку по-немецки, потом по-по-французскии, наконец, по-английски.
– Вторая сказка называется «Ходячий Окунь», – сообщила она замершим в нетерпении слушателям.
У Коннера глаза едва не вылезли из орбит – кажется, он серьёзно влип.
Бри неверяще качала головой. Может, ей послышалось?
– Погоди, она сказала, что эта сказка называется «Ходячий О…» – начала Бри, но закончить вопрос не успела – София стала читать вторую историю.
Давным-давно в глубоком озере жил себе окунь один-одинёшенек. Каждый день он с завистью наблюдал за мальчонкой из близлежащей деревни, игравшим на суше с разными животными. Он бегал вместе с лошадями, прыгал с собаками и лазал по деревьям с белками. Окуню очень хотелось тоже поиграть с мальчиком, но он понимал, что это невозможно.
Однажды пролетавшая над озером фея уронила в воду свою волшебную палочку. Окунь был воспитанной рыбой и достал её со дна.
– В знак благодарности за добрый поступок я исполню твоё желание, – молвила фея. Окунь призадумался, да ненадолго: он знал, что попросить у феи.
– Я хочу ноги как у всех животных на суше, чтобы я тоже мог играть с мальчиком из деревни, – сказал Окунь.
Фея взмахнула палочкой, рыбьи плавники по волшебству превратились в ноги, и Окунь впервые ступил на землю.
На следующий день, когда мальчик прибежал играть на берег, Окунь с радостью показал ему свои ноги. Они сразу подружились и день-деньской бегали вместе с лошадями, прыгали с собаками и лазали по деревьям с белками. Но однажды мальчик оказался слишком близко к краю берега и упал в озеро. Окунь бросился к воде, пытаясь спасти друга, но без плавников он больше не мог плавать. Мальчик тоже не умел плавать и утонул.
Окунь пожалел, что захотел себе ноги, ведь останься он рыбой, мальчик жил бы по сей день.
Англоговорящие слушатели, в том числе миссис Питерс и книгообниматели, горестно охнули, услышав печальную концовку. Но Коннер и Бри не проронили ни звука: оба сидели с отвисшими челюстями.
– Ух ты, ещё одно совпадение, – только и сумел сказать Коннер Бри, но та промолчала.
– Сказка очень грустная, но, думаю, все согласятся, что самые ценные уроки мы извлекаем из трагических историй, – сказала слушателям София. – Полагаю, братья Гримм пытаются донести до нас через эту сказку, что нужно быть осторожнее со своими желаниями.
Миссис Питерс неожиданно нахмурилась.
– Такое чувство, что я уже читала эти сказки, – тихо пробормотала она, и у Коннера участилось сердцебиение. – Разве вы не точно такие же написали, Коннер?
– Да! – Мальчик решил, что лучше показать свой восторг. – Мои сказки до жути похожи на эти. Безумие какое-то!
Книгообниматели дружно закатили глаза. Миссис Питерс же с улыбкой похлопала Коннера по спине, к счастью, не задумавшись над этим совпадением всерьёз.
Бри вела себя как никогда тихо, но у неё было такое напряжённое лицо, что Коннер прямо-таки слышал, как она мысленно пытается найти происходящему логическое объяснение. Бри любила загадки, но эта была выше её понимания. Как Коннер узнал об этих сказках, если о них до сих пор не знала ни одна живая душа? Бри подозревала, что это не просто совпадение.
Ну а Коннеру не верилось, что ему так не везёт. Кто бы мог подумать, что две из трёх сказок братьев Гримм, хранившихся в тайнике столько лет, окажутся именно теми историями, которые он, по сути, выдал за свои? Что ж, по крайней мере, его положение не было безнадёжным: худшее, в чём его могли обвинить, – это экстрасенсорный плагиат. Но, судя по прожигающему взгляду Бри, это объяснение не пришло ей в голову.
– Настало время прочесть третью и последнюю сказку, – с сожалением сказала София. – И раз уж наши англоговорящие слушатели проявили такое терпение, сначала я прочту сказку по-английски.
Коннер тяжко вздохнул, собираясь с духом, – чего ему ждать от третьей истории? София достала из сундучка последний свиток. В отличие от первых двух этот был перевязан красной лентой.
