Управляющий привёл ребят к лифту и вежливо придержал двери. В здании казино было пять этажей и пять кнопок на панели в кабине лифта соответственно, но, когда двери закрылись, мужчина нажал сразу несколько кнопок, словно набирая секретный пароль. К удивлению ребят, лифт поехал не вверх, а вниз, на какой-то потайной этаж.
– Вам нравится в Монте-Карло? – как ни в чём не бывало поинтересовался управляющий.
– Ага, – выдавил перепуганный Коннер, гадая, куда их везут.
Наконец лифт остановился, и двери открылись.
– Сюда, пожалуйста, – сказал управляющий.
Выйдя из лифта, изумлённые Коннер и Бри поняли, что стоят на верхнем этаже подземного внутреннего двора. Он был громадный и уходил на четыре этажа вниз. Создавалось ощущение, что под ними тюремный корпус, только вместо камер для заключённых вдоль стен тянулись ряды банковских ячеек.
– Так вот где её ячейка! – воскликнул Коннер.
– Значит, это не настоящее казино, а секретный банк, – сказала Бри.
– О нет, это одно из старейших казино в Монте-Карло, – заверил их управляющий. – Но прежде чем стать казино, это место сотни лет служило одним из лучших в мире хранилищ для частной собственности. В начале двадцатого века здание купили под казино на условии, что хранилище останется действующим. Ячейки не сдаются и не находятся во временном пользовании – их приобретают в бессрочное владение, как участок на кладбище.
– То есть внутри этих ячеек хранятся вещи, которые останутся там навсегда? – спросил Коннер.
– Как правило, ячейки и их содержимое передаются по наследству, но бывают случаи, когда владелец умирает, не успев назначить наследника, – объяснил управляющий.
– И вещи этих людей будут просто заперты в ячейке?
– Да. Но если человек прячет что-то под замок в подземном хранилище, значит, он не хочет, чтобы кто-то об этом знал.
Коннер и Бри дружно сглотнули. У обоих побежали мурашки при мысли, что может скрываться за этими металлическими дверцами.
– Ну а теперь идите за мной, я покажу вам ячейку вашей бабушки, – сказал управляющий.
Ребята спустились за ним по лестнице на минус третий этаж.
– Вот, пожалуйста, ячейка 317.
– Погодите, а вы уверены, что это наша ячейка? – уточнил Коннер.
– На ребре каждой фишки вырезан маленький номер. Перед тем как привести вас сюда, я проверил ваш. Также каждая фишка служит ещё и ключом. Они не ребристые, как обычные фишки, но у них есть специальные засечки и выемки. Если вы поместите правильную фишку в замок ячейки и повернёте ручку, хранилище откроется. А если вставите туда неправильную фишку – она сломается, как только вы повернёте ручку.
– А откуда вы знаете, что мы настоящие владельцы? – поинтересовалась Бри. – А вдруг мы украли фишку?
– Согласно трёхсотлетнему уставу банка, держатель фишки является её законным владельцем. Мы выдаём по одной фишке каждому клиенту. Если он её сломает или потеряет, или её украдут, это не наша забота. Следуя этому правилу, мы избежали множества судебных исков и ограблений.
Коннер и Бри понимающе кивнули. Это было весьма странное хранилище с серьёзными правилами. Неудивительно, что Матушка Гусыня приобрела здесь ячейку.
– А теперь желаю вам приятно провести время, – сказал управляющий. – Устав также гласит, что я должен покинуть хранилище, прежде чем вы откроете ячейку, чтобы гарантировать вам полную конфиденциальность в отношении вашего имущества. Подождите, пожалуйста, пока я выйду, а потом можете открывать. Когда закончите, вызовите лифт и поднимайтесь на первый этаж. – Управляющий говорил совершенно непринуждённо, словно находился в самом обычном месте.
Потом он поднялся по лестнице на минус первый этаж, вызвал лифт и уехал, оставив ребят одних.
– Как тут жутко, – пробормотал Коннер.
– Тут классно, – возразила Бри. – Ты только подумай, что – или даже кто! – может храниться в этих ячейках!
Бри явно увлекало то, что до мурашек пугало большинство людей. Коннера эта её особенность увлекала и пугала одновременно.
– Надеюсь, сработает, – сказал он, вставляя фишку в замок ячейки.
Он повернул ручку, дверца со щелчком приоткрылась, и на них дохнуло смесью самых разных запахов. Коннер придерживал дверь за ручку, но не открывал её настежь.
– Чего ждёшь? – спросила Бри.
– Да я просто подумал, сколько всего необычного и опасного мы наверняка сейчас увидим, – сказал он.
– Ага, – кивнула Бри. – Жаль, у меня телефон разрядился, я бы сфоткала.
Коннер с силой потянул на себя тяжёлую дверь, и она распахнулась. Ребята вошли внутрь и потрясённо уставились на сокровища Матушки Гусыни, которые она собирала веками.
Хранилище изнутри походило на музейный зал. Там и тут стояли, лежали, висели самые разные ценности: египетские бюсты, яйца Фаберже, сотни свитков, портреты, холсты, кости динозавров, глиняные горшки и сосуды и даже огромный пулемёт времён Второй мировой войны.
Коннер и Бри принялись копаться в этой груде вещей. Некоторые находки так их шокировали, что они едва не забыли, что ищут. Многие вещи предусмотрительная Матушка Гусыня подписала, и в некоторые обозначения им верилось с трудом. Например, к деревянному зубному протезу была приколота бумажка, на которой значилось: «Зубы Джорджа Вашингтона». Огромный свиток был подписан «Карта местонахождения Атлантиды». В маленьком конвертике лежала телеграмма с адресом Амелии Эрхарт
[8].
У Бри чуть не вылезли глаза из орбит, когда она прочитала, что написано на бумажке, прикреплённой к небольшому золотому кубку.
– Как думаешь, это же не настоящий Святой Грааль? – спросила она у Коннера, подняв находку.
– Скорее всего нет, – помотал головой он.
Бри выдохнула и отставила кубок в сторону. Дальше ей под руку попался свёрнутый в рулон холст, и, развернув его, она засмеялась.
– А вот эта картина с пометкой от Леонардо да Винчи, что это оригинальная версия «Моны Лизы», точно ненастоящая, – сказала Бри, показывая Коннеру портрет.
– Э-э… А вот она, скорее всего, настоящая, – ответил он, припомнив истории Матушки Гусыни о Леонардо да Винчи.
Девочка посмотрела на картину так, словно это взрывчатка, и осторожно положила её на место. Коннер тоже то и дело отвлекался на другие вещи. Ему приходилось напоминать себе, зачем они сюда пришли.
– Ужасно, что Матушка Гусыня такая барахольщица. Если б тут не было столько хлама, мы бы сразу нашли флейту, – пробурчал Коннер.
