Через минуту, когда передние муравьи подбежали к берегу, оба бревна лежали уже у ног путешественников. Глубокая речка отделяла их от преследователей, которые остановились у берега в замешательстве. Их было около двадцати, но на дороге были видны еще новые подкрепления, спешившие на помощь. Позади них, в глубине поляны, муравейник пылал, как огромный костер. Пламя поднималось высоко вверх, и клубы черного дыма вились в спокойном воздухе, образуя черный столб, тянувшийся на огромную вышину.
– Можно подумать, что это извержение вулкана! – засмеялся Макшеев. – Мы им все-таки хорошо отплатили за все каверзы.
– Но не достигли желаемого результата – не очистили местность от них – и теперь должны позорно отступать перед насекомыми.
– Как мы только доберемся до моря?
– Идти вдоль берега речки через лес нечего и думать.
– Там скоро не проберешься, а муравьи могут обогнать нас и напасть на наших товарищей.
– Вот что: если нельзя идти – поплывем. Из этих двух бревен нетрудно сделать плотик, а вода понесет нас скорее, чем наши ноги.
– Идея! Но сначала нужно разогнать муравьев, чтобы они не помешали как-нибудь нашему отплытию!
Зарядив ружья, путешественники дали четыре выстрела в кучу насекомых, толпившихся на противоположном берегу. Больше десятка попадали, некоторые скатились в воду, остальные разбежались в стороны. В несколько минут бревна, составлявшие мост, были спущены на воду, наскоро связаны гибкими прутьями, срезанными в кустах; оба вскочили на импровизированный плот и оттолкнулись от берега, бросив последний взгляд на пылающую крепость своих врагов. Вода быстро понесла их вниз, а ружья служили вместо шестов, чтобы отталкиваться от берега, когда плот одним или другим концом слишком приближался к нему. Несколько муравьев некоторое время бежали вдоль речки, но течение было быстрее их, и они постепенно отставали.
За коленом речки, перед опушкой леса, где Каштанов устраивал свой плавучий костер, пловцы с радостью увидели свою лодку, прижатую течением к берегу и застрявшую в кустах.
Плот также принесло к этому месту; они поймали беглянку, уселись и налегли на весла.
Через полчаса они благополучно приплыли к своему стану.
Новая экскурсия в глубь страны
Неудачный поджог муравейника заставил путешественников немедленно покинуть стоянку на берегу залива, так как при всякой экскурсии в глубь страны они рисковали встретиться с озлобленными насекомыми, лишившимися жилища и бродящими повсюду, и должны были бы тратить на войну с ними всю свою энергию и огнестрельные припасы, которых оставалось не так уж много. Да и на самой стоянке они рисковали ежеминутно подвергнуться нападению муравьев, которое могло кончиться печально.
Вопрос, продолжать ли плавание вдоль южного берега моря Ящеров на запад или же вернуться и плыть на восток, обсуждался очень горячо во время раннего завтрака. И наконец решили плыть еще на запад.
Поплыли прежним порядком, вблизи берега, и скоро выбрались из залива. Южный берег и далее был утомительно однообразен. Проведя две недели среди животного и растительного мира юрского периода, наши путешественники уже так привыкли к нему, что находили его довольно однообразным. Им хотелось теперь проникнуть дальше на юг, в надежде встретить еще более древнюю флору и фауну, испытать новые приключения и получить новые впечатления.
Но этот дальнейший путь на юг был прегражден пустыней, а плавание на запад или на восток обещало им только все те же картины юрской природы. И все начали уже подумывать об обратном пути на север.
На берегу в нескольких местах замечены были муравьи, из чего можно было заключить, что этот род насекомых распространен по всему южному берегу моря Ящеров и они действительно являются царями юрской природы.
– Счастье еще, что они часть времени проводят в муравейнике! – заметил Папочкин. – Иначе от них не было бы житья.
– Да, эти твари хуже сабельных тигров и хищных ящеров. Те и другие не доставили нам и сотой доли тех неприятностей и тревог, которые причинили муравьи, – согласился Макшеев.
Ночевали на пляже. Решили плыть еще один день дальше на запад и, если в этот день не удастся проникнуть на юг, повернуть обратно.
Этот последний день принес желанную перемену. Берег моря вскоре начал сильнее уклоняться на юг, сохраняя тот же характер. Через несколько часов плавания стало видно, что зеленая стена леса скоро кончится и далее начнутся утесы.
– Опять та же столовая возвышенность, а на ее поверхности черная пустыня! – воскликнул Каштанов, изучавший в бинокль местность, лежавшую впереди. В его голосе было слышно разочарование.
Но когда подплыли к концу леса, оказалось, что между ними и подножием столовой возвышенности расположен большой залив, в глубине которого открывалась зеленая долина; на заднем плане последней поднималась группа высоких остроконечных темных гор.
– Опять вулканы! Но на этот раз совсем недалеко от берега моря! – воскликнул Громеко.
Лодки направились к южному берегу залива в устье долины, где виднелась ровная площадка песчаного пляжа.
В долине протекал довольно большой ручей, окаймленный деревьями, кустами и лужайками. Палатку раскинули на пляже. На лужайках вдоль ручья видели жуков, стрекоз, мух, заметили следы игуанодона и летучих ящеров, но муравьев не нашли.
После обеда направились к вулканам, но из предосторожности лодки, палатку и лишние вещи запрятали в чащу леса, подвесив некоторые из них даже на деревьях. Генерала взяли с собой.
Путь шел вверх по долине вблизи ручья. Рощи по его берегам не представляли непроходимой чащи и были пересечены тропинками игуанодонов. В утесах обоих склонов Каштанов определил породы, встреченные гораздо севернее, именно на реке Макшеева, – оливиновые с вкраплениями никелевого железа. Но только здесь эти вкрапления часто превращались в большие гнезда, диаметром от половины до одного метра, состоявшие из сплошного металла.
– Ведь это же прекрасный материал для переработки в сталь! – воскликнул инженер, остановившись в изумлении и восторге перед высокой отвесной стеной, в которой большие и малые гнезда металла, тускло блестевшие под лучами солнца, были рассеяны в изобилии.
Он смотрел на эту стену с таким же вожделением, с каким дети разглядывают сладкую булку, полную изюма.
– Эх, какой колоссальный завод можно было бы основать тут! – сокрушался он.
– Несмотря даже на муравьев? – с улыбкой спросил Каштанов.
– Несмотря ни на что! Разве в случае необходимости разработки этих сокровищ люди остановились бы перед полным истреблением надоедливых насекомых? В погоне за золотом европейцы вытеснили воинственных краснокожих, людоедов-австралийцев, бушменов и кафров. Одной пушки и нескольких десятков гранат достаточно, чтобы истребить все муравейники этого берега с их населением.
Над зеленой долиной по временам проносились взад и вперед крупные птеродактили, высматривая добычу; очевидно, где-нибудь по соседству на неприступных утесах было их гнездилище. Нападать на людей они не решались, но, когда Генерал слишком опережал путешественников или отставал от них, над ним появлялся ящер и кружил в воздухе в ожидании удобного момента для нападения. Громеко два раза стрелял по летучему хищнику и во второй раз подшиб его. Раненое животное осталось барахтаться на вершине большого папоротника.
