В то время второй великий владыка, известный тогда миру — император Октавиан Август Цезарь
[82], приказал открыть ворота храма Двуликого Януса как знак всеобщего мира; хотя, по мнению некоторых историков, знаком мира было бы как раз закрытие, а не открытие этих ворот. Однако в этом вопросе лучше всего придерживаться рассказа Вергилия
[83], мнение которого изложено в панегирике императору, хотя он скорее поэт, а не надежный хроникер. Есть еще один момент, который необходимо отметить в конце рассказа о царях, правивших до того, как на свет родился Иисус Христос. Если можно положиться на слова поэта Ювенкуса, сказанные в первой его «Евангелической истории», он совершенно определенно утверждает, что трое святых, цари волхвов, пришедшие поклониться царю царей, Бессмертному Христу, тоже были цари. Двое из них были из Персии, а третий, темнокожий, из Аравии. Это мнение основывается не только на свидетельстве Ювенкуса, но и подтверждается в работах Святого Василия и великого доктора греков Атанасиуса (Афанасия), а также Хрисостома (Иоанна Златоуста), Теодора и Никифора, однако, по словам святого Антония, все три царя пришли из Мидии, из города Виксария, а Петр Апиан утверждает, что все пришли из Аравии, из так называемого Феликса (Аравии Счастливой). Как бы то ни было, лучше рассматривать весь этот вопрос в мистическом и моральном смысле, каким он вполне может и являться, ибо разве не были волхвы первыми людьми, с радостью приветствовавшими и поклонившимися плоти, созданной Словом Иисуса, воплощению Бога, одетому в нашу людскую плоть? Событие столь великое и божественное, что только Его сила могла бы осуществить, и именно Его любовь к людям заставила Его осуществить то, что Он осуществил. Так в мир родился Иисус Христос, Спаситель, царь царей, в то время как земными делами управлял Октавиан Август.
В Персии и Мидии в это время правили наместники-сатрапы, подчинявшиеся Риму. Поэтому мы можем считать Октавиана Августа подлинным властелином Персии, даже если мы примем точку зрения тех, кто считает, что трое волхвов не были царями Персии. Ведь император Октавиан был самым главным правителем, назначающим своих экзархов
[84] и наместников во всех восточных провинциях, точно так же, как в последующие времена греческие императоры в Константинополе назначали правителей на Западе — по всей Италии, где эти признаваемые населением правители держали дворы в Риме и Равенне, словно они были настоящими царями над этой землей. Итак, в заключение мы еще раз подчеркнем, что Октавиан Август был последним царем Персии до рождения Христа и первым царем после Его рождения. Нельзя сказать, чтобы Август был собственно персидским царем, но он продолжил линию их преемственности вплоть до появления новой монархии Артаксеркса
[85] (или Ардашира Папакана, первого Сасанида), или, как сказали бы другие, до того времени, когда Шапур I
[86] стал персидским царем. Мы согласны с этим, но в то же время считаем, что трое царей-волхвов были и на самом деле царями, которые продолжили линию персидских царей в то время, как о царях персидского трона сведения отсутствуют, именно от Птолемея Эвергета до Шапура, и мы считаем, что во время этого промежутка они были настоящими персидскими царями, оставаясь подданными императоров Октавиана Августа и Тиберия Цезаря
[87].
Глава восьмая,
в которой продолжается рассказ о персидских царях и о том, кто первым проповедовал Евангелие в Персии
В Священном Писании говорится, как апостолов послали по всему миру проповедовать, и от Периона и Абдия мы узнаем, что св. Иуду Таддеуса и св. Симона, брата св. Иакова, послали нести Слово Божье в Персию и Мидию. Результатом их проповедей было то, что 70 тысяч человек крестились. В это время в Персии, а также в Вавилоне правил Ксеркс, и он в то время вел войну против еврейского народа. Так что, когда два славных апостола туда пришли, их провели к Барардаху, генералу Ксеркса — который, если верить Беросу, был последним Ксерксом, правившим в Персии, — и там апостолы вступили в яростный спор с Зароесом и Арфаксатом — двумя волхвами, которые также были колдунами. Дьявольское упрямство этих людей было, в конце концов, побеждено, и Абдий впоследствии был посвящен в епископы и сделан епископом Вавилона, где после этого крестилось более 20 тысяч человек.
Потом с помощью силы Креста вся страна была милостиво избавлена от нашествия маленьких, но очень ядовитых змей, которых принесли ветры; они же принесли в Египет тучи саранчи. Но дьявол не мог спокойно наблюдать, как столь много душ обращаются в христианскую веру, и он организовал преследование этих двух доблестных князей церкви, которое не прекращалось до тех пор, пока они не приняли мученический конец, как утверждают церковные источники, в городе Суанире. Персия, тем не менее, была благословлена первыми дарами божьими, преподнесенными ей этими полководцами христианской армии, и их учение разнесло семена веры по всей стране; это мы ясно видим из того большого количества преследований христиан, которые вскоре начались. В последующие времена церковь страдала — со времен Нерона
[88] до времен Валериана
[89] и Галлиена
[90] более миллиона персов приняли мученический конец, добровольно отказавшись от жизни, лишь бы не стать отступниками от своей веры христианской. Поэтому обращаюсь я к Господу с мольбой: пусть во имя этих святых мучеников, жителей Персии, несчастные, слепые персы наших дней, находящиеся на пути в ад, получат свое спасение. Пусть же будет так, даже если Персия не может гордиться другими славными примерами, которые можно было бы поставить ей в заслугу, кроме одного, который Никифор Каллист упоминает в книге VIII, главе XXXVII своей «Великой Истории», где он описывает, как сто персидских епископов предпочли мученический конец отказу от своей веры. Во имя их Бог Всемогущий одарит спасением нашу любимую страну и родную землю. Но столь многочисленны были жертвы во время жестокого и воинствующего царя Шапура II
[91] — как записано в «Трехтомной Истории», что я вынужден обойти их молчанием, потому что им нет числа. Того же, кто заинтересуется фактами, касающимися христианских мучеников в Персии, я отсылаю к работам Есайя, сына Адаба, вельможи при дворе царя Шапура II, который повествует о жертвах Барасиха и Ионаса, а также о тринадцати других, преследуемых церковью [в 327 году н. э.].
