Город Эмден стоит между двумя великими реками [Везер и Эльба], окруженный ими с обеих сторон, и лежит в двух днях пути от моря. Порт здесь ведет обширную торговлю, и купцы всегда обильно снабжены товарами, большей частью английскими. Когда мы высадились, они поместили нас в доме, своего рода гостинице, очень чистом, однако странно обставленном: так, в нем было более сотни кроватей, каждая с перьевым матрасом и голландскими простынями. Здесь нас принимали как положено; на следующий день пришел тот же капитан и проводил нас во дворец принца, которому мы поднесли персидский головной убор и несколько кусков сукна и полотна. Все это он милостиво изволил принять и пригласил нас отобедать с ним на следующий день. Он задал нам великий пир, длившийся шесть часов, и по обычаю и нравам этой страны они заставили нас выпить столь много, что многих из нас повергло в сон от опьянения. Самое достопримечательное, что мы обнаружили в этой стране, — это головной убор женщин. Он похож на круглый щит, который выступает как раз над головой, и можно сказать, что он прикрывает лицо от непрерывных дождей и снега этого климата, как крытые черепицами фронтоны крыш в Испании. И мне показалось, что ни в одной стране не было так много прекрасных женщин, собранных вместе, как здесь.
На следующий день нас пригласили посмотреть сокровищницу и арсенал принца, в которых было много дорогих предметов. Они поистине имели большую ценность, но не больше, чем обычные. Нам показали, среди других, склад для пшеницы, столь громадный и настолько полный, что, казалось, этого запаса хватило бы на девяносто лет, как они утверждали. Мы не могли в это поверить, но они так настаивали, что мы поверили. Но эта их пшеница не имеет сердцевины и вся лущеная, и зерно длиннее, чем в испанской пшенице; но, с другой стороны, эти зерна не тяжелее зерна нашего овса, которое по весу даже меньше, чем рожь. Этот сорт пшеницы есть в Персии, и персам он известен под названием чавдар.
От Эмдена мы отправились дальше, двигаясь в восьми каретах и через неделю прибыли в другой город, называемый Аурих, хорошо укрепленный и с населением в 10 тысяч дворов (или 45 тысяч душ).
Наше внимание привлекла крепость, которая выглядит очень мощной, и мы остановились в ней на один день, но более ничего примечательного не обнаружили. Отсюда за два дня мы дошли до города, небольшого по площади, но очень хорошо укрепленного, который называется Фриденберг. Путешествуя дальше, мы достигли города Нинбург, с большим населением и, насколько мы могли судить, хорошо защищенного укреплениями. На следующий день мы уже были в другом городе, называемом Ольденбургом, хорошо укрепленном и с крепостью; все эти города и крепости большей частью тщательно охраняются, их ворота запираются на ночь и ни по какой причине их не откроют до восьми часов следующего утра. Все это происходит потому, что каждый город принадлежит одному князю, а каждый принц является врагом своему соседу. Потом мы прибыли в Тюрингию, которая находится во владении ландграфа Хессе-Кассель, и это одна из самых плодородных областей Германии. Тюрингия — страна, что лежит между реками Зале и Верра, а это место Георгиус Агрикола
[263] называет самим сердцем Германии. Эта область не очень велика в длину и ширину, но она наиболее плотно заселена, как никакой другой район мира, и в пределах примерно двенадцати германских квадратных миль находится двенадцать областей, в которых собраны сто сорок обнесенных стеной городов и такое же число открытых поселков, а также 2 тысячи деревень, сто пятьдесят крепостей и двенадцать монастырей.
Первый город, в который мы потом пришли, назывался Веймар, следующий Алсфельд и третий большой город Кассель
[264], очень обширный, сильно укрепленный и с большим населением. Городская стена построена так широко, что по ней могут проехать в ряд три кареты. Далее, Кассель имеет крепость с земляным валом, который полностью защищает его против любых пушек. Как только ландграф
[265] услышал о нашем приезде, он послал встречать нас своего камергера с тремя экипажами, и каждый был обит черным бархатом, и в них мы прибыли во дворец. Ландграф принял нашего посла, сэра Антония и нас очень любезно, оказывая каждому учтивость в соответствии с его рангом. Затем нас поместили в комнаты дворца, роскошно обставленные и с кроватями под вышитыми пологами. Ландграф разместил наших слуг в разных гостиницах, беря на себя всю оплату, и все было прекрасно организовано в течение тех десяти дней, что мы там оставались. Каждый день нам показывали новые достопримечательности. Однажды нам показали комнату, где стены были из белого камня, может быть, из гипса, и каждый камень был установлен с таким искусством, что ни один стык или расшивка шва вокруг двери или окна не были видны и казалось, что природа сама сделала это из целого куска. Мы полагаем, что это одна из самых редких достопримечательностей при дворе этого принца. Ландграф показал нам также свой кабинет — сокровищницу, полную неоценимых драгоценных камней, особенно алмазов. Но самое чудесное из всех богатств, что мы видели, — это то, что стены этого кабинета от пола до потолка были полностью обиты не гобеленами, а пластинами натурального коралла, что выглядит удивительно.
Мы не можем обойти молчанием арсенал и конюшни ландграфа, и то и другое обширны и любопытны для обозрения, и так хорошо снабжены, что, на мой взгляд, можно полностью экипировать десять тысяч всадников. Во время нашего пребывания в Касселе не было ночи, когда бы не устраивали праздника в нашу честь. Особенно интересно было, когда сын ландграфа, его престолонаследник, мальчик двенадцати лет, вместе с другими юношами его возраста, все роскошно одетые, сражались на турнире при свете факелов. После десяти дней пребывания мы, наконец, уехали из Касселя, увозя с собой в подарок сладости. Действительно, никогда в жизни я нигде не видел столько вещей, сделанных из сахара, как здесь. В самый первый день, когда мы обедали, буханки хлеба, салфетки, ножи и солонки, стоящие на столе, — все были сделаны из сахара, так же, как и различные виды фруктов. И каждый предмет точно походил и имитировал по форме и строению тот объект, который изображал. Велик был смех, когда мы попробовали разрезать некоторые фрукты ножами, которые, конечно, раскрошились и рассыпались на куски в наших руках. Мы были обеспечены всем необходимым для нашего дальнейшего путешествия. Перед отъездом ландграф подарил нашему послу два золотых кубка и каждому члену его свиты по такому же кубку. В последний день перед отъездом нас повели полюбоваться двумя галерами, стоящими на реке, протекающей у самых стен дворца, и на борту мы увидели нового образца пушки, сделанные более просто, так, что каждое орудие за полчаса могло сделать сорок выстрелов подряд.
