Восстановление страны займет десятки лет. Среди миллиона выживших уровень смерти приближался к самым высоким показателям в мире – они занимали 155-е место из 195. 42 % жили за чертой бедности. И страна стояла на страшном 176-м месте по паритету покупательной силы и на 120-м в Индексе развития человеческого потенциала.
Здесь практически не было производства, я увидел только печать, мыловарение и ткачество, хотя в Тиморском море недавно открыли месторождения нефти и газа и до Дарвина была выстроена труба, в которой газ остужался и переводился в жидкое состояние для транспортировки. Первой страницей, которая открылась, когда я подключился к Интернету, была реклама ремонта генераторов, а следующей – ремонта водокачек. Прибрежный район столицы Дили был заполнен пустыми грузовыми контейнерами, уложенными друг на друга в четыре ряда, свидетельствуя о жажде импорта и отсутствии экспорта. Корабли ООН и некоммерческих организаций все прибывали, так как они пытались помочь пострадавшей стране. Здесь практически не было крупного бизнеса, и все отели, турагентства, магазины для аквалангистов принадлежали и содержались австралийцами, в то время как другие магазины и торговые центры принадлежали китайцам, а местным жителям оставались лишь киоски с сигаретами и конфетами и рыбные рынки, где они развешивали свежепойманную рыбу на ветвях деревьев у подножия гор.
Несколько мечтателей называли страну «Новым Бали» из-за ее многочисленных пляжей, спокойных вод, тишины и прекрасной природы, но до этого им было еще далеко. Дороги очень плохие, а растительность не такая уж пышная или чарующе «тропическая», как в большинстве стран Южных морей, она просто неопрятна. Пляжи узкие и коричневые, покрытые использованными пластиковыми бутылками и другим мусором, окруженные грязным морем, отравленным канализационными отходами, а с другой стороны пляжи зажимала главная дорога острова. Почти никто не говорил по-английски. Местные жители дружелюбны, но грубы. Воду пить небезопасно. Повсюду летают мухи. Лихорадка денге и малярия очень часто встречаются в этих краях. Тут можно найти несколько замечательных рифов, но никаких других достопримечательностей, ни сказочного пейзажа, ни впечатляющих дворцов или экзотических храмов.
Не думаю, что Бали стоит волноваться.
Ежедневные дожди были такими сильными, что, и я не преувеличиваю, в их шуме тонул звук телевизора, даже на самой большой громкости, а когда ливень становился совсем непроглядным, то полностью перебивал ТВ и интернет-соединение со спутником. После дождя остаются огромные лужи, которые редко высыхают до нового потопа, становясь отличной средой размножения для москитов и препятствием для пешеходов. Я не увидел ни кусочка синего неба, ни лучика солнца за пять дней в стране, потому что в разгаре был период проливных дождей, и длился он уже больше года – даже во время предполагаемого сухого сезона.
* * *
Все становилось только хуже, когда я прибыл в сонную Науру, крошку на карте Тихого океана, в 40 километрах к югу от экватора. Ее мало знали и почти не посещали туристы, у этого странного места была грустная история, и она стала 185-й страной в моем списке.
Это третья по размеру страна (с конца, конечно), расположившаяся на 21 квадратном километре и превосходящая по размерам только Монако и Ватикан. Науру обгоняет только Ватикан (850 человек) по населенности (менее 1000 жителей), а ведь это самое маленькое независимое государство, признанное международным сообществом.
Науру была основана около 3000 лет назад микронезийцами и полинезийцами, промышлявшими ловлей рыбы, сбором плодов пандана и кокосов. Германия захватила и аннексировала остров в 1888 году после десятилетней партизанской войны, из-за которой население сократилось до 900 человек.
На пути к цели мне часто приходилось посещать неприятные места, но Науру и впрямь является задницей мира, некогда покрытая самым густым слоем гуано в мире. Гуано – необработанные экскременты морских птиц, питающихся рыбой, считавшиеся невероятно ценными и использовавшиеся в качестве удобрения. Его открыли на берегах Перу, и в 1802 году Александр фон Гумбольдт изучил его и установил высокое содержание фосфора и нитрогена при отсутствии резкого запаха. В 1840-х началась его мировая добыча, которая продолжалась более ста лет, пока гуано не заменили синтетические соединения. Хотя перуанское гуано считается лучшим (потому что оно добывается в одном из самых засушливых климатов в мире, который сохраняет его полезные свойства), гуано Науру было таким насыщенным и хранилось в таком великом множестве, что с 1967 по 1974 год жители государства имели самый высокий доход на душу населения в мире. Но практически весь веками накапливавшийся птичий помет был использован и экспортирован, и приток денег исчез вместе с ним.
История Науру – из князей в грязи – началась с подставки для двери. В 1896 году, во время короткой стоянки корабля у острова, грузовой помощник капитана тихоокеанской команды подобрал камень, который принял за кристаллизировавшееся дерево. Он захотел отшлифовать его и сделать камешки для детей, но отложил свои планы, и камень оказался в его кабинете в Сиднее, где служил в качестве подставки для двери. Двумя годами позже в Сидней перевели главу фосфатного отделения предприятия, который увидел подставку, протестировал ее и обнаружил фосфат исключительного качества! Эта находка за следующее столетие принесла казне Науру несколько миллиардов долларов, но, к сожалению, сделало население зависимым от этих легких денег.
С 1914 по 1968 год у Науру сменилось множество хозяев и приемных родителей: Австралия, Великобритания, Новая Зеландия, японцы (во время Второй мировой), использовавшие население страны в качестве рабов, из которых выжило лишь 800 человек, и, наконец, ООН.
Казалось, что новая заря забрезжила на горизонте в 1968 году, когда Науру стала свободной и независимой страной. Деньги, вырученные от продажи фосфата, хранились в фондах нефтегазовых компаний и десятки невероятных лет поддерживали благосостояние государства, чьи жители имели второй показатель ВНП и самый высокий уровень жизни в мире.
Но никто не сохранил запасов на черный день. Когда последние залежи фосфата были исчерпаны в 2006 году, у страны не осталось других источников дохода. Она стала природной пустошью – уродливой, неплодородной, общипанной местностью, состоящей из коралловых скал, не пригодных для жизни человека.
Фосфатный траст Науру был на 90 % исчерпан в результате крупных откачек денег Великобританией и Америкой и глупых инвестиций, сделанных руководителями фонда в австралийские футбольные команды, которые проигрывали соревнования, и лондонские мюзиклы, провалившиеся в прокате. Правительство Науру сменилось 17 раз за пять лет. Национальный банк страны обанкротился. Безработица возросла до 49 %, а скорее всего, была даже выше. Большая часть внутренних земель острова, откуда вывозили гуано, изрыта кошмарными ямами, окруженными известковыми горками до 40 футов в высоту. Поднявшиеся воды моря смывают узкую полоску ровной земли по периметру острова, которая возвышается лишь на пять футов над суровым течением. И бедные граждане влачат свое существование на этой голой земле.
Науру подала иск в Международный суд ООН в 1993 году, пытаясь добиться компенсации за вред, нанесенный столетием жадных раскопок фосфата иностранными компаниями. Она пришла к соглашению с Австралией (выплатившей 50 миллионов за 20 лет), Новой Зеландией (12 миллионов) и Англией (12 миллионов). Но высокие траты на поддержание международной авиалинии, которой мало кто летал, к которым прибавилось неумелое распоряжение правительства финансами, привело к экономическому коллапсу во второй половине 1990-х и к практически полному банкротству во втором тысячелетии. Дела шли так плохо к 2006 году, что единственный коммерческий самолет, обслуживавший остров, забрали кредиторы, отрезав страну от остального мира на 4 месяца и, как вы помните, оставив меня в середине Микронезии с бесполезным билетом и сбитым графиком.
