Рассказал вам о белом празднике, опишу теперь щедрость великого хана, как он дарит некоторым баронам одежду для учрежденных им же праздников.
Глава ХС. Здесь описываются двенадцать тысяч баронов, что приходят на пиры
Набрал великий хан двенадцать тысяч баронов; зовутся они «кеситэн» [кэшиктэн], а значит это «близкие и верные слуги государя»; подарил он каждому из них тринадцать одеяний разных цветов, дорогих, расшитых жемчугом, камнями и всякими драгоценностями, дал по дорогому, красивому золотому поясу, да еще сапоги из верблюжьей кожи, шитые серебром, дорогие и красивые; точно цари, как облекутся в эти красивые и знатные наряды. Установлено, в какой праздник в какую одежду наряжаться. У великого хана тоже тринадцать одежд, как и у баронов, того же цвета, да только подороже и величественнее. Как бароны, так и он наряжается.
Описал вам тринадцать одежд, что двенадцать тысяч баронов получили от своего государя, всего сто пятьдесят шесть тысяч дорогих одеяний; без записи и не сосчитаете, что они стоят; больших денег стоит обувь. Устроил все это великий хан для того, чтобы пиры его были почетнее и величественнее.
Расскажу вам еще о превеликом чуде: приводят перед великим государем большого льва, завидит лев великого хана и смиренно ложится перед ним, словно как бы признает его за своего государя, и лежит без цепей. Есть чему подивиться!
Довольно об этом, расскажем о большой охоте великого хана.
Глава XCI. Как великий хан установил, чтобы приносили ему дичь
Во все время, пока великий хан живет в катайской столице, то есть в декабре, январе, феврале, приказывает он, чтобы в окружности, на шестьдесят дней пути, охотились на зверя и на птиц. Установлено и приказано, чтобы те, кто владеют людьми и землями, приносили великому хану больших зверей, кабанов, оленей, антилоп, ланей, медведей и других, знатную часть из того, что наловят. Так-то охотятся все.
А у зверей, что посылают к великому хану, выпускают из живота все внутренности, кладут потом на телеги, так и отсылают к великому хану. Это делают те, кто за тридцать дней [пути], и таких многое множество. А те, кто за шестьдесят дней, мяса не посылают, оттого что далеко: отсылают ему выделанные кожи, а великий хан употребляет их на вооружение и для войска.
Рассказал вам об охоте, опишу вам диких зверей, что великий хан держит.
Глава XCII. Здесь описываются львы, леопарды, волки, выученные зверей ловить, да еще кречеты, соколы и другие птицы
Много у великого хана леопардов, приученных к охоте и зверей ловить; и волков у него многое множество, и они славно приучены ловить зверей. Много у него львов больших, покрупнее тех, что в Вавилоне. Прекрасная на них шерсть, отличной масти, черными, рыжими и белыми полосами. Приучены они ловить диких кабанов, диких быков, диких ослов, оленей, ланей и других зверей. Залюбуешься, когда везут они дикого зверя в клетке, на телеге, а подле маленькая собачка. Орлов, приученных ловить волков, лисиц, антилоп, ланей, у него также много, ловят они всех зверей вдоволь; а те орлы, что приучены волков ловить, – большие и сильные; нет такого большого волка, которого не поймал бы этот орел.
Рассказал все, что вы слышали, опишу вам теперь, какое множество отличных собак великий хан держит.
Глава XCIII. Здесь говорится о двух братьях, что за охотничьими собаками смотрят
Есть у великого хана два князя, родные братья, один зовется Баян, а другой Минган. Называют их cunici [читается «куничи»], что значит «смотрители собак меделянок»; у каждого под началом десять тысяч человек; одни десять тысяч человек одеты одинаково в красный цвет, а другие – в голубой, и завсегда одеваются так, когда идут на охоту с великим ханом. У каждого из двух тысяч, из этих десяти тысяч, под присмотром по одной, по две, или по более собак; всех их, значит, много. Когда великий хан едет на охоту, по одну его сторону едет один брат со своими десятью тысячами ловчих и со своими пятью тысячами собак, а по другую – другой, со своими десятью тысячами и со своими собаками. Идут вплотную, один за другим, растянутся на целый день пути и всякого зверя излавливают. Любо посмотреть и на охоту, и на собак, и на охотников, заглядишься, скажу вам, на великого хана, когда он и князья кругом его скачут с кречетами по равнине, а собаки, смотришь, гонят с той и с другой стороны медведей, оленей, всяких зверей!
Рассказал вам о том, как собак держат, опишу, как великий хан проводит остальные три месяца.
Глава XCIV. Здесь описывается, как великий хан отправляется на охоту ловить зверей и птиц
Пожив в том городе три месяца, декабрь, январь и февраль, великий хан уезжает оттуда в марте и едет на юг, за два дня пути, к морю-Океану [Желтому морю]. Берет он с собою десять тысяч сокольников, да пятьсот кречетов, да соколов-пилигримов, да сероголовых соколов во множестве; берет еще с собою ястребов ловить водяную птицу. Всех их он не держит в одном месте: расставит их там и сям, так они и охотятся, а птиц, что наловят, по большей части несут великому хану.
Когда великий хан отправляется на охоту со своими соколами и другими птицами, добрых десять тысяч человек с ним; расставляет их он парами; называются они «тоскаор», а по-нашему «сторож»; они сторожат; а как станут парами там и сям, так места займут много; у всякого есть свисток и колпачок, могут и призвать птицу, и держать ее; а когда великий хан прикажет запустить птиц, тому, кто выпускает, нет нужды идти за ними следом, потому что, как я вам сейчас говорил, всюду расставлены люди и сторожат птиц, и куда бы они ни полетели, они за ними, и коль нужно им помочь, помогают. У птиц великого хана, а также у птиц других князей, к ноге привязана серебряная бляха, а на ней написано имя того, чья птица и кто ее держит; как поймают птицу, тотчас же знают, чья она, тому и отдают. А когда не знают, чья птица, несут ее к князю буларгей; зовут так того, кто стережет добро без хозяина.
Найдут ли коня, или меч, или птицу, или что другое и коли не знают, чья вещь, несут ее к тому князю, а он сторожит и бережет найденное; а кто нашел, коли тотчас не принесет, почитается за вора; а кто потерял, идет к тому князю, и тот приказывает отдать потерянное. Завсегда тот князь пребывает со своим знаменем в самом высоком месте стана, чтобы те, кто что-либо утерял, тотчас же видели его. Так-то ничего не теряется, а все находится и по принадлежности возвращается.
