— Ладно. Пошли, — произнес он вслух. — Там нет никого.
Ребята двинулись было к лифту, когда дверь соседней квартиры широко распахнулась.
— Вы, интересно, к кому? — предстала друзьям немолодая женщина. Голова ее была обмотана полотенцем. Олег знал эту женщину. Пианистка Софья Владимировна Вишневская. Вечно страдает мигренями. Судя по полотенцу, у нее как раз сейчас был очередной приступ.
— Сваливаем, — прошептал Женька. Олег жестом остановил его. Похоже, им представлялся случай хоть что-нибудь разузнать о таинственной квартире.
— Ах, это ты, — с явным трудом пробивалась сквозь пелену мигрени пианистка. — Что вам, Олег, тут понадобилось? Чего расшумелись?
— Да мы, Софья Владимировна, вот в эту квартиру, — принялся объяснять мальчик в очках.
— Залили! — выкрикнул Женька.
— Весь потолок в ванной промок! — подхватила Катя.
— Ремонта на штуку долларов! — оглядывал исподлобья женщину Темыч. — Устроили тут наводнение!
— И вообще… — тихим голосом добавила Таня.
— Что, что? — поправила полотенце на голове пианистка. — Где залили? У меня все сухо.
— Да не вы, — поспешил объяснить Олег. — Вот эти, — ткнул он пальцем в дверь бывшего жилища Македонских.
— Эти? — округлила глаза женщина. — А собака откуда? — почему-то с большим недоумением уставилась она на Вульфа, который продолжал деловито обнюхивать дверь.
— Собака наша, — объяснил Олег.
— Ну, слава Богу! — воскликнула женщина и тут же схватилась за голову. — А то я думала, у меня от мигрени уже галлюцинации.
— Никаких галлюцинаций, — деловито заверил Темыч. — Нормальная собака-такса.
— Именно такса, — улыбнулась пианистка.
— А почему она вас волнует? — вырвалось у Женьки.
— Неважно, — отмахнулась женщина. — А вот хотелось бы знать, чего вы в пустую квартиру звоните? Уж ты-то, Олег, должен знать: Македонские давно в Штатах живут.
— Ну, я думал, может быть, кто-нибудь уже в этой квартире поселился, — старался не выдавать волнения Олег.
— Уж это я бы в первую очередь знала, — решительно возразила пианистка с мигренью. — Когда Македонские здесь жили, у меня каждый хлопок их двери в квартире отдавался.
Она с гримасой боли потерла лоб. Видимо, сейчас даже воспоминание усилило боль.
— Нет, никто тут пока не живет, — вновь повторила она.
— Кто же нас тогда залил? — разыграл изумление Олег.
— Поднимитесь этажом выше, — посоветовала пианистка с мигренью. — Вероятно, по стояку протекло.
— Попробуем, — согласился Олег. — Значит, здесь точно никого быть не может? — на всякий случай еще раз спросил он.
— Абсолютно точно, — отвергла женщина даже мысль о новых жильцах.
— А интересно, как там Македонские поживают? — вдруг вкрадчивым голосом полюбопытствовала Катя.
— Ты разве их знала? — повернулась к ней Софья Владимировна.
— Бабушка моя с ними общалась, — тут же ответила Катя. — Она бывшая актриса. И с Македонскими на одном концерте познакомилась.
Олег с опаской взглянул на девочку. Он мог ручаться, что с Македонскими ни ее саму, ни ее бабушку ровно ничего не связывало. Хотя Катина бабка и впрямь была когда-то довольно известной актрисой. Правда, теперь об этом помнило лишь старое поколение. Бабушка уже давно была на пенсии.
— Люди действительно чудесные, — несмотря на мигрень, охотно откликнулась пианистка. — Я тоже с ними дружила. Главное, жили по соседству. В гости было недалеко ходить. Кстати, если тебе или бабушке интересно, я с ними полтора месяца назад в Нью-Йорке встречалась. Была на гастролях.
— Ой, правда?! — воскликнула Катя. — Как я вам завидую! И бабушка очень рада будет!
Олег украдкой состроил Кате зверскую рожу. Та заметила и, улучив момент, когда пианистка в очередной раз схватилась за голову, заговорщицки подмигнула.
— Они там хорошо устроились, — явно было приятно вспомнить о встрече Софье Владимировне.
— Естественно, — с бывалым видом подхватил Темыч. — Все-таки знаменитый скрипач. Если у нас и дальше будут также мало деятелям культуры платить, скоро последние разъедутся.
— Ох, и не говори, — обреченно махнула рукой пианистка. — В консерватории зарплату месяцами задерживают. А денег-то с гулькин нос…
— Значит, у Македонских все хорошо? — неласково косясь на Темыча, решила отвлечь Катя от экономических проблем пианистку. — У них еще дедушка, был симпатичный, — быстро добавила она. — Бывший капитан дальнего плавания. Он-то не с ними живет?
«Вот это Катька!» — дошло, наконец, до Олега, зачем был затеян разговор о Македонских.
— Да. Интересно. Как там Петр Кириллович? — быстро проговорил он вслух.
— Не могу вас порадовать, — сделалось грустным лицо у Софьи Владимировны.
— Неужели умер? — всплеснула руками Катя. — Такой моложавый! Моя бабушка в него даже, вроде, влюбилась, — сочиняла она на ходу.
— Умер он или не умер, пока неизвестно, — снова заговорила Софья Владимировна. — Петр Кириллович месяца за два до моей встречи с Македонскими пропал.
— Как пропал? — разом насторожились пятеро друзей.
— История очень странная, — покачала головой, обмотанной полотенцем, женщина.
— Расскажите скорей! — выпалил Женька.
— Не кричи так, пожалуйста, мальчик, — поморщилась пианистка. — И без того голова трещит.
— Не выступай, — ткнув Женьку в бок, прошептал Олег.
Тот смущенно потупился.
— Неужели совсем пропал? — таким тоном спросила Катя, будто и впрямь потеряла близкого человека.
— Если бы он нашелся, это было бы просто чудом, — вздохнула Софья Владимировна. — Но, боюсь, что он уже там, — скорбно воззрилась она на потолок.
Женька, откинув со лба длинные волосы, внимательно проследил за ее взглядом. Похоже, он надеялся обнаружить на потолке следы пребывания бывшего капитана. Софья Владимировна тем временем, то и дело хватаясь за голову, рассказала такую историю.
Прибыв вместе с семейством сына в Соединенные Штаты, старик-капитан поначалу изрядно тосковал. Затем неожиданно ему сильно подфартило. Кто-то из друзей Македонского-младшего рассказал, что некий миллионер подыскивает нового капитана на свою яхту. Петр Кириллович, несмотря на семьдесят с лишним лет, был мужчиной еще вполне крепким. Опыт хождения по морям у него тоже скопился немалый. Короче говоря, он, недолго думая, предложил миллионеру собственную кандидатуру. Впрочем, Петр Кириллович ни на что особенно не надеялся, хотя еще в России никак не мог примириться с участью пенсионера. Но предложение неожиданно было принято, Петр Кириллович вновь занялся любимым делом. Яхта была роскошной. С хозяином капитан тоже вполне сошелся и стал постоянно уходить в недолгие плавания. Сын, невестка и внуки поначалу несколько волновались за здоровье старика. Но тот рейс от рейса словно бы молодел. Кроме того, владелец яхты положил такое жалованье, что Петр Кириллович теперь совершенно не зависел от семейства сына.
