Книга Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс", страница 56. Автор книги Тим Северин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс"»

Cтраница 56

Открывались величественные панорамы. Леса горной сосны карабкались по склонам, а далеко внизу, в долине, текла река; плотина превратила ее в длинное извилистое озеро, поверхность которого, словно ковром, была покрыта тысячами плавающих бревен, ожидающих, чтобы их собрали и распилили на доски. С той высоты, откуда мы увидели их, эти плавающие бревна казались не больше спичек. На полдороге мы остановились передохнуть, и выяснилось, что телевизионщикам Нугзара впору подрабатывать в хоре — они воспользовались случаем, чтобы затянуть сванские песни, и эхо пошло гулять по горным склонам. Порой песни словно переходили в альпийские йодли, да и пейзаж напоминал швейцарский. Это сходство еще более усилилось, когда мы выехали на высокогорное плато. Маленькие изолированные бревенчатые дома, буренки, пасущиеся на траве, испещренной дикими цветами, дальние снежные пики, мужчины и женщины, скашивающие траву на горных лугах, — все это придавало Кавказу черты альпийского пейзажа.

Мы не успели доехать до места назначения — Местиа, столицы Сванетии, — как упала темнота. Когда мы одолевали последний перевал, впереди, в свете фар, внезапно вырисовалась человеческая фигура, преградившая нам дорогу. Это был молодой человек верхом на серой низкорослой лошадке. В руке он держал нечто вроде тотема — шест с прикрепленной к нему маской, изображавшей духа. Черты маски трудно было разобрать: мешали пляшущие тени. К древку был также привязан кусок материи, развевавшейся на ветру. Лошадка вздрагивала и беспокойно переступала ногами, пугаясь света фар. Машина остановилась, и меня попросили выйти вперед. Позади всадника поперек дороги выстроилась фаланга людей, там были и конные тоже, — все в сванских костюмах и со знаменами в руках. Кто-то произнес речь, и мне в руку вложили рог, наполненный каким-то горьковатым питьем. Это оказалась буза — просяное пиво. Передо мной была депутация сванских старейшин, вышедшая навстречу аргонавтам. Раздался цокот копыт, подковы высекли искры из дорожного щебня, маленькая кавалькада развернулась и пошла рысью впереди машины, с этим эскортом мы и въехали в Местиа.

Сванетия, страна сванов, — решающий фактор в постижении легенды о золотом руне. Историки считают, что горская культура сванов простирается в прошлое по меньшей мере на четыре тысячи лет, а может, и еще дальше, и уж точно она существовала в ту пору, когда аргонавты, по преданию, достигли Колхиды. Язык, обычаи, традиции и поверья этого горного народа уходят корнями в эпоху античных героев. В фольклоре его то и дело появляется символ барана, обычно наделяемый магическим или священным смыслом. Например, одна сванская сказка повествует, что где-то в Кавказских горах есть потаенная пещера: в ней золотой баран, посаженный на золотую цепь, стоит возле спрятанного сокровища. Никто не знает, насколько стара эта сказка, но сваны символически изображали барана еще в бронзовом веке, и эти символы обычно рассматриваются как свидетельства некоего культа барана, который, возможно, строился на поклонении барану как священному животному.


Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс"

Баран из Калы. Конец бронзового века

Например, в деревне Кала, неподалеку от Местиа, хранится маленькая бронзовая фигурка барана. Она была сделана примерно в то же время, когда Ясон, по преданию, отправился в страну золотого руна. В основании фигурки есть углубление: таким образом, когда-то ее могли водружать на древко. В Кале этот баран, как и встарь, бережно хранится в храме. Из Рача, долины, расположенной к востоку от Местиа, происходит еще более древний бронзовый символ барана — изображение бараньих рогов, закрученных в двойную спираль: его нашли в захоронении, датируемом серединой второго тысячелетия до нашей эры. В то время, когда мы прибыли в Сванетию, в Ларилари — селении, лежащем в 80 километрах к западу от Местиа, — работала группа археологов под руководством Шота Чартолани, кстати, тоже свана: они раскапывали гробницы V и VI веков до нашей эры. Шота Чартолани одну за другой показывал мне отлитые из бронзы фигурки баранов, которые древние сваны хоронили с умершими.

В не меньшей мере важно и то, что Сванетия была главным источником колхского золота. На следующее утро нам предстояло стать свидетелями процесса добычи золота, и это должно было пролить решающий свет на легенду о золотом руне. Нас ожидали приглашенные Нугзаром четыре свана-старателя. Они стояли на отмели реки Ингури, протекающей близ Местиа; стояли, чтобы показать мне способ, которым сваны добывали золото. Трое из них всю жизнь проработали старателями, четвертый же в юности помогал отцу, который был вынужден отказаться от добычи золота после Второй мировой войны, когда правительство отозвало последнего из агентов, покупавших золото у старателей.

Главным орудием труда сванов-старателей являлась баранья шкура. По весне, когда высоко в горах начинали таять снега и ледники, золотодобытчики поднимались в верхние долины по ручьям, питающим Ингури. Каждый отправлялся на облюбованное место — туда, где талая вода, как старатель знал по опыту, несла небольшие количества золота, вымытого из скальных жил. В этих ручьях сваны и раскладывали бараньи шкуры — шерстью кверху. Шкуры распяливались на деревянных поддонах и притапливались с помощью камней в ложе ручья таким образом, чтобы поток перекатывался через них. Иногда старатели устанавливали целую серию поддонов — один выше другого. Вода бежала поверх руна, и крупицы золота, более тяжелые, чем частицы песка и ила, застревали в шерсти. Каждый золотодобытчик знал, когда нужно проверять золотую ловушку, — это зависело от насыщенности воды драгоценными крупицами и от силы потока, подверженного сезонным колебаниям. Когда наступало время, золотоискатель извлекал шкуры из ручья, отмывал от накопившегося ила и собирал золотые крупицы. В исключительных случаях, в самых богатых районах, первое руно — то, которое лежало выше по течению, — оказывалось настолько насыщенным золотом, что в буквальном смысле становилось золотым.

Греческий географ Страбон, писавший в V веке до нашей эры, подозревал, что такое возможно; в его «Географии» говорится: «В их (колхов. — Авт.) стране горные потоки приносят золото, и варвары ловят его решетами и косматыми шкурами. Отсюда, говорят, и возник миф о золотом руне». Две тысячи лет спустя, как ни поразительно, удалось найти людей, которые знали древнюю технику добычи золота и применяли ее на практике еще на своем веку. Стоя по щиколотку в ледяной воде Ингури, они показывали мне инструменты своего ремесла: бараньи шкуры, прибитые к доскам, мотыги для разравнивания ила по шерсти, скребок для чистки руна и простой деревянный лоток, на котором промывается осадок на последнем этапе золотодобычи. В тот же день во время короткой, но очень трогательной церемонии отец одного сванского героя — альпиниста, погибшего на восхождении, — вручил мне старательскую баранью шкуру и сванский костюм.

Оставалось выяснить только один — последний вопрос (по крайней мере, я так думал). Есть ли какое-нибудь свидетельство, что греки, или ахейцы, как они тогда назывались, действительно добрались до страны золотого руна примерно во времена Ясона? В Грузии до сих пор не найдено ни керамики, ни ювелирных изделий, ни каких-либо иных материальных следов микенской культуры, и скептики могут утверждать, что все сказки-де о золотом руне и священном баране родились много столетий спустя, когда на берегах Фасиса были основаны греческие колонии. Возможно, и так, если не учитывать наиважнейшее свидетельство — лингвистическое. Для обозначения большой реки, протекавшей по территории Грузии, греки использовали слово «Фасис», но чтобы узнать это слово, они должны были войти в контакт с колхами задолго до конца первого тысячелетия до нашей эры. Рисмаг Гордезиани, научный руководитель лаборатории по исследованию культур Средиземноморья Тбилисского государственного университета, объяснил мне, насколько важен этот ключ.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация