Книга Игры падших, страница 33. Автор книги Сергей Станиславович Юрьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Игры падших»

Cтраница 33

12 декабря, 22 ч. 40 мин. Исправительное учреждение строгого режима близ посёлка Гремиха

– За что мы здесь – это граждане судьи всем сообщили, а вот почему мы здесь – это вопрос тёмный, это не всякий догадается, хотя вся их затея шита белыми нитками и раскусить её – раз плюнуть, если на плечах голова, а не репа с хвостиком… – Корней Белка до того как угодить в лагерь служил в цирке иллюзионистом и на глазах у почтенной публики превращал юных ассистенток и добровольцев из публики в макак, крокодилов и даже неодушевлённые предметы, не пользуясь при этом ни ширмочками, ни ларцами, чтобы зритель мог наблюдать весь процесс трансформации – туда и обратно. Обвинён он был за то, что у некого гражданина, который, будучи в некотором подпитии, вызвался побывать в шкуре экзотического зверя, впоследствии обнаружилось некое психическое заболевание. В итоге Корней схлопотал срок рекордный во всём лагере – девять лет заключения с последующей ссылкой на север Восточной Тайги. После суда один из конвоиров по доброте душевной шепнул ему, что пострадавший был внучатым племянником уездного посадника, а то даже и дело к рассмотрению принимать бы не стали…

– Слушай! Дай поспать! – С верхней полки свесилась голова гадалки Глафиры Мирной, исчезнувшей с «курсов чародеев» за неделю до Лейлы. – Пришёл, так молчи… А то нагадаю я тебе такое светлое будущее, что мало не покажется.

– Хорошо-хорошо, – немедленно согласился Корней. – Я тихо буду… – Он заговорил вполголоса. – Так вот, собрали здесь всех, кто может такое, что нормальному человеку недоступно. Значит, все эти обвинения – фигня на рыбьем жире. А на самом деле, Церкви не нравится, что такие, как мы, вообще по земле ходят. Так что неважно, сколько кому припаяли, а никто из нас отсюда всё равно живьём не выйдет – помяните моё слово.

– Хватит пугать-то, – пробормотала гадалка, которая лишь делала вид, что разговор ей безразличен и только спать мешает. На самом деле она, следуя профессиональной привычке, вслушивалась в каждое слово. – Я сама видела, как двоих выпускали.

– Видела-видела! – передразнил её бывший фокусник. – Ты что, старая перечница, дальше колючки видишь?! С территории-то вывели и не только тех двоих, а вот куда их потом дели – ни мне, ни тебе не доложили.

– Корней, шли бы вы к себе, – вмешалась в разговор Лейла, которую как примерную прихожанку несколько шокировали столь грубые и безапелляционные обвинения в адрес Церкви. – Уже, наверное, заполночь…

– Да ты тресни ему по зубам, он и сам смоется, – предложила Яночка, не вылезая из-под одеяла. После того, как она узнала, что Лейла сделала со старичком Маркелом, её авторитет в глазах отставной гимназистки вырос до небес.

– Я, конечно, уйду, если меня попросят, – с лёгкой обидой в голосе заявил Корней. – Только кто, кроме меня, скажет вам правду?! Вот вы лежите тут, надеетесь, что всё пройдёт, что справедливость восторжествует – и всё такое… А справедливость, может, и вовсе торжествовать не желает! Не способна она. А нам не дано знать, что справедливо, а что нет, потому как люди, даже самые образованные, дальше собственных ощущений не заглядывают и во всём ищут только удобства.

Собственно, ради того, чтобы пообщаться именно с Яной, он уже третью ночь подряд пробирался в женский барак, благо после отбоя вся охрана с территории почему-то исчезала. Бывший иллюзионист положил глаз на бывшую гимназистку ещё во время первой поверки, куда её вытолкали охранники, даже не дав переодеться в тюремную робу. Впрочем, тогда все взгляды скрестились на ней. Короткая юбочка, тонкие капроновые чулки, жёлтая замшевая курточка, едва достающая до пояса – этакий мокрый цыплёнок на холодном ветру… Кто-то смотрел на неё с жалостью, кто-то со злорадством, кто-то с сочувствием. Корней тогда, не обращая внимания на окрики охранников, протиснулся к ней сквозь строй и отдал девчонке свой бушлат, за что потом отсидел сутки в карцере.

– Сейчас точно гадать начну! – пригрозила Глафира с верхней полки. – Что я говорю – всегда сбывается, помяни моё слово.

– А я тебя, карга старая, в мышь превращу! Хочешь?

– Здесь не цирк – фокусы показывать!

– А кто тебе сказал, что я просто фокусник? Проверить хочешь? Давай! – Теперь уже зашевелись спящие на соседних нарах, и в воздухе запахло всеобщим возмущением, так что Корней перешёл на шёпот. – Да меня знаешь, кто учил? Сам Джанат Ладжниш, факир из Шри-Лагаша. Он мне сразу сказал: человек способен на всё, если верит. И я вовсе не фокусы показывал. Совсем не фокусы! Думаешь, так легко заставить какого-нибудь придурка искренне поверить в то, что он лошадь, например. И верили, и перевоплощались!

– А почему бы вам, дорогой маг и волшебник, не внушить штаб-майору Тихому, что он – добрейшей души человек и думает лишь о том, как бы облегчить и без того тяжкую участь несчастных заключённых? – подала голос Лейла, переворачиваясь на другой бок.

– Из принципа. – Корней откликнулся только после минутного раздумья. – Чтобы сволочью перестать быть – это ещё заслужить надо. Не желаю, чтобы он на моём горбу в Кущи въехал.

Отговорка была железной, и Лейла не нашла, что возразить, зато Яночка даже приняла сидячее положение, поскольку не сочла возможным произносить свою гневную речь лёжа.

– Ты вообще охренел! Жрать почти не дают, в земле на морозе ковыряться заставляют, на поверки эти вонючие гоняют. Эта тюряга – хуже гимназии. Я, может, сдохну скоро во цвете лет, а ты, значит, принципиальный! Врёшь ты всё – вот что я тебе скажу. Врёшь, как сивый мерин… Никакой ты не факир, а так – ловкость рук. Вали отсюда, и видеть тебя больше не желаю! Всё! – Она накрылась одеялом с головой и демонстративно повернулась к стенке.

– Я тебе подарочек принёс…

– Не надо мне от тебя ничего.

– Ты хоть глянь…

– Не хочу. Отвали.

Он всё равно полез за пазуху и извлёк из внутреннего кармана брошь цвета потускневшего серебра – любопытная рыбка полвершка длиной сверкала зелёным стеклянным глазом, из которого сочился мягкий изумрудный свет.

– А мне можно посмотреть? – спросила Лейла, протягивая руку к чудной поделке.

– Ну, как хочешь… – Корней был слишком поглощён собственным огорчением, чтобы обращать внимание на что-нибудь ещё. Он сдавил брошь в кулаке, а когда пальцы разжались, на ладони оказался бесформенный кусок металла.

– Как это… – Лейла приподнялась на локте, не отрывая глаз от погибшей броши.

– Да никак. – Он стряхнул с ладони то, что осталось от подарка, поднялся с табуретки и, сгорбившись, двинулся к выходу.

Лейла не сдержалась – она, придвинувшись к краю нар, пошарила ладонью по полу и вскоре нащупала то, что выбросил Корней. Слиток был абсолютно твёрдым и в малейших деталях повторял внутреннюю поверхность сжатого кулака – даже линии руки отпечатались, хоть гадай по ним. Только из зелёной стекляшки продолжал сочиться свет, который теперь стал ярче пламени масляной горелки, стоявшей на столе возле затухающей печурки.

Свидетельство шестое

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация