– Так он отбивался, – оправдывался кто-то, склонившись над телом, которое со стороны всё ещё казалось бесчувственным. – Коленом по рёбрам. Может, даже сломал мне чего-нибудь. До сих пор болит.
Матвей Сохатый поочерёдно вспомнил своё имя, звание и должность. Вскоре после этого он ощутил, что помимо голосов до его доносится ещё один звук – едва слышный рокот мотора и шуршание шин по асфальту. Его куда-то везли, и уже это внушало некоторую надежду на то, что ситуация вскоре прояснится хотя бы отчасти. Теперь одна только мысль о том, что он мог последовать в какую-то шепчущую клоаку за той проклятой бабёнкой, внушала запоздалый страх и здоровое отвращение. Затылок ломило, в голове гудело, со дна организма хаотично поднимались приступы тошноты – все симптомы тяжёлого похмелья, которых ему не приходилось испытывать со дня дружеской попойки по поводу окончания кадетского корпуса. Ещё большее отвращение внушало собственное равнодушие к тому, что происходило вокруг. Бесплодность попыток хотя бы отчасти вникнуть в суть событий, в центре которых он вдруг оказался, абсурдность того, что происходило вокруг последние несколько часов, – всё это, достигнув критической массы, породило глубокую апатию. Конечно, если бы не головная боль и тошнота, со всем этим можно было бы на некоторое время смириться.
– Ну что, кадет, оклемался?
Теперь он узнал этот голос. Сколько лет, сколько зим… Капитан Арсен Дюжий когда-то, двадцать лет назад, командовал учебной ротой. До этого он служил в Спецкорпусе, но тяжёлая контузия, полученная по слухам где-то в Южной Ливии, заставила его заняться муштрой недорослей, будущих офицеров воинства Соборного Отечества.
Матвей с трудом поднял себе веки и уставился на бывшего наставника, сидевшего слева от него на тесном заднем сидении престарелой «Лады». Теперь он выглядел, как обыкновенный пенсионер в кепке, из тех, что целыми днями забивают козла в тенистых двориках.
– Где я? – Такой вопрос звучал совершенно идиотски, но придумывать что-то более уместное не было ни сил, ни желания.
– Едем… – уклончиво ответил отставной капитан. – Вот, уже и приехали.
Машина остановилась около двухэтажного особняка под черепичной крышей, одиноко стоящего посреди дикорастущих лесов. Узкая асфальтированная дорога упиралась в чугунное кружево ворот, слева от которых располагалась просторная автостоянка. Строение явно говорила о том, что его хозяин не стеснён в средствах.
Верзила в десантном комбинезоне, сидевший справа от Матвея, выбрался наружу, обошёл автомобиль и услужливо открыл дверцу. Выходит, отставник, который славился неуживчивым характером и звёзд с неба не хватал, стал какой-то важной шишкой.
Только теперь обнаружилось, что браслеты от наручников по-прежнему сжимают запястья, и обрывки перекушенной цепочки позвякивают при каждом движении. Итак, что это? Продолжение прежнего спектакля или что-то новенькое? Впрочем, чему-либо удивляться не было ни сил, ни желания. Хотелось выбраться из машины, доползти до ближайшего газона с аккуратно постриженной травой и попытаться заснуть, чтобы потом проснуться где-нибудь в знакомом месте, и чтобы прервалась эта цепь несуразных событий.
– И что теперь? – заставил он себя задать вполне естественный вопрос.
– Пройдём в дом, там избавим тебя от этих украшений, – Арсен кивнул на браслеты, – Примешь ванну, выпьешь чашечку кофе, а потом за скромным ужином побеседуем о делах наших скорбных.
– Неплохо бы… – Майор, преодолевая ломоту во всём теле, начал медленно выбираться из «Лады». Ванна была бы особенно кстати – его не покидало ощущение, что его недавно окунули в клоаку.
Едва он нащупал ступнями асфальт и, ухватившись обеими руками за дверцу, принял относительно вертикальное положение, донёсся быстро нарастающий рокот мотора и металлический лязг – из-за поворота дороги возник синий хлебный фургон.
– Вот и компаньонов твоих привезли, – изобразив загадочную улыбку, сообщил Арсен.
Фургон с рёвом развернулся, подъехав к воротам задом. Водитель деловито выбрался из кабины, неторопливо проследовал к задней двери, отпер висячий замок и откинул засов. Дверь тут же распахнулась, оттуда посыпались бойцы в камуфляже и масках, вооружённые короткоствольными автоматами. Последний вытолкнул наружу сначала Саввушку, а за ним и его девицу в задранной до пояса юбке. На их глазах красовались чёрные повязки, а руки были связаны за спиной их же шнурками, так что в сторону ворот они двигались, волоча ноги, чтобы не потерять обувку.
– Кто они? – поинтересовался майор, не надеясь, впрочем, получить прямой и честный ответ. – Да и вы – кто такие?
– Время у нас пока есть, так что не торопись, – уклончиво ответил Арсен.
– У кого есть, а у кого и не очень…
Тем временем бойцы приняли носилки, на которых покоилось то ли бессознательное, то ли мёртвое тело в обгоревшей красной мантии. Лицо старика, в недавнем прошлом изображавшего председателя Трибунала, было покрыто свежими ожогами, а тыльная сторона ладони, свисавшая с носилок, вообще обуглилась. Матвею сразу же вспомнилось пламя пожарища, которое вспыхнуло за спиной обнажённой красотки, пытавшейся увлечь его за собой. Видимо, «Глава Трибунала» прикрыл лицо руками, когда полыхнуло. Если мирные язычки пламени, венчавшие свечи, действительно превратились в пожарище, значит и то, что произошло дальше, вполне могло быть на самом деле.
Арсен похлопал его по плечу и двинулся в сторону парадного подъезда, жестом пригласив майора следовать за собой. За пленника его здесь явно не держали или делали вид, что не держат…
Итак, если удастся выбраться, с чего начать отчёт о происшедшем? Например: «Оказавшись в силу непредвиденного стечения обстоятельств на платформе «С. Бор», был приведён в бессознательное состояние неким грибником пенсионного возраста, после чего очнулся перед лицом Трибунала Священного Дознания, где был обвинён в ереси, святотатстве, колдовстве, хулении Господа и Церкви, растлении сердец, служении Нечистому, одержимости Нечистым, лжи на исповеди, гонениях на праведников и подвижников, идолопоклонничестве, отрицании святости Причастия, осквернении святынь, после чего некая голая баба весьма привлекательной наружности пыталась…»
– Господь на небе, а я на земле, – сообщил привратник средних лет, открывая дверь и приветствуя входящих поклоном.
Ритуальное приветствие Ордена Святого Причастия… Внутри Ордена эти слова когда-то считались одним из знаков, позволяющих отличить своих от чужих, но теперь, когда организация превратилась из тайной в полуподпольную, они употреблялись преимущественно в значении «здравия желаю». Теперь, по крайней мере, было ясно, что за компания сегодня принимает гостя из Спецкорпуса. Значит, особой опасности действительно нет, и скоро можно будет связаться с непосредственным начальством. Тайная Канцелярия за последние четыреста лет нередко пользовалась услугами Ордена, хотя тот оставался, пожалуй, единственной организацией в стране, о которой спецслужбы имели весьма скудные сведения. Любая информация о членах Ордена, связях, явках и настроениях среди его адептов считалась в высшей степени ценной.
