И вокруг не было никаких следов – ни накатанной дороги, ни колеи от снегохода, ни лыжни, ни даже борозды, которую он оставил бы, если бы приполз сюда сам. Объяснение могло быть только одно: кто-то сбросил его сверху… Поскольку никаких ссадин и переломов нет, то явно с очень небольшой высоты. Но не с вертолёта. Снег мягкий и рыхлый, его разметало бы воздушным потоком от винта. Но ничего подобного здесь не наблюдается.
Стоп! Может быть, это какой-нибудь дурацкий тест на выживание? Служащих Спецкорпоуса независимо от должности и звания временами подвергали подобным испытаниям, причём, как правило, без предупреждения. Хотя… Нет. Едва ли кому-то могло прийти в голову устраивать подобные фокусы в ходе ответственнейшей операции с непредсказуемым результатом. Командующий точно запустил бы чернильницей в начальника кадровой службы, если бы тот посмел обратиться к нему с таким предложением. Поговаривали, что генерал на столе чернильницы держит именно для такого применения. Но это враньё. Просто любит он антиквариат и ценит славные традиции…
Стоп! Похоже, голова пытается отлынивать от решения текущих проблем… А что ей делать, если загадка кажется неразрешимой? Единственное, что очевидно, – провал в памяти. Но голова не болит, а значит, по ней, скорее всего, не били. И состояние духа вполне бодрое, как после спокойного долгого сна, чего не могло бы быть, если бы неизвестные злоумышленники вкололи какое-то вредоносное зелье. Хотя укол был. Под лопатку. Едва стоило отвернуться от дедка с корзиной. Именно после него и померкло сознание. Так… С этим разобрались. Правда, непонятно, кто и зачем это сделал. Если эти неведомые супостаты хотели таким образом захватить майора Спецкорпуса, то почему не было ни допросов, ни прочих попыток выбить из него информацию. Если не ради новых знаний, то зачем было похищать? Проще было бы вкатить смертельную дозу цианида прямо на месте, а не тащить человека неведомо каким способом в снежную пустыню, чтобы бросить там умирать. Тайна на тайне, секрет на секрете… Может быть, всё-таки проверка готовности?
Вдруг он почувствовал, что какой-то твёрдый предмет давит ему на поясницу. Что-то лежало в правом боковом кармане. Кстати, в арестантском ватнике стандартного покроя карманов вообще не предусмотрено. Значит, этот пошит по спецзаказу. Матвей стянул с правой руки армейскую рукавицу, перевернулся на левый бок и полез в карман. Предмет был тёплым и приятным на ощупь. В нём могла быть подсказка, проливающая свет на то, что с ним всё-таки случилось. Но извлекать его на свет было как-то волнительно. А вдруг там ничего не значащая бесполезная безделушка? Но чутьё подсказывало: ничего случайного в этой ситуации быть не может, всё подчинено какому-то замыслу, кто-то уже рассчитал развитие ситуации на несколько ходов вперёд. И даже непонятно, что будет правильнее: действовать по плану, задуманному загадочными похитителями, или всеми силами стараться сломать его, перечеркнув всякую логику в дальнейших поступках. Впрочем, сейчас выбор невелик. Можно сказать, выбора нет вообще. Либо куда-нибудь продвигаться по пояс в снегу, либо оставаться на месте и ждать перемен.
Он извлёк предмет из кармана, поднёс его к глазам и едва удержался от удивлённого возгласа. На ладони лежал диск красного дерева, покрытый руническими письменами. «Путеводный диск конунга Олава Безусого», именуемый также Печатью Нечистого – вещественное доказательство по делу пастыря-самозванца отца Зосимы, предстоятеля Катакомбной Церкви Свидетелей Чуда Господня. Он же – Маркел Сорока, жулик и аферист. Чтобы приобщить этот предмет к делу, в своё время была проведена масштабная секретная операция с высадкой десантной группы Спецкорпуса на остров Сето-Мегеро. А потом добытая такими трудами и с таким риском вещица просто бесследно исчезла со склада вещественных доказательств. И, что удивительно, серьёзного скандала, увольнений и разжалований после этого не последовало. Даже постовая смена, в чьё дежурство произошла пропажа, отделалась выговорами и лишением надбавки за бдительность. Уже тогда все, кто оказался в курсе данного дела, сообразили: тут никак не обошлось без Ордена Святого Причастия. Реально похитить артефакт из хранилища было невозможно, и только Орден обладал достаточным влиянием, чтобы заставить Тайную Канцелярию делиться добычей. Так, уже тепло… По крайней мере, появился первый подозреваемый. Если к похищению причастен Орден, значит ему зачем-то нужно, чтобы майор Спецкорпуса оказался именно здесь и именно сейчас. А вывод может быть один: здесь должно что-то произойти, и, чтобы узнать, что именно должно случиться, надо оставаться на месте и ждать.
Всё бы хорошо, да только мороз начинает забираться под ватник и уже норовит залезть в валенки. А парусиновые штаны и вовсе не спасают от холода. Как будто их специально ему подсунули, чтобы он шевелился. Если просто валяться тут ещё пару часов, ничего не делая, то и примёрзнуть недолго.
Итак, Орден… Ни в одной инструкции Тайной канцелярии, которыми ему когда-либо приходилось руководствоваться, – как секретной, так и для служебного пользования – Орден не рассматривается как потенциальная угроза. Зато оперативные данные нередко содержали ссылки на Орден как источник получения информации.
Может, всё не так уж плохо? Может быть, операция идёт своим чередом, только ему, майору Сохатому, в данный момент не по чину знать все подробности? Наверное, настало время стать слепым орудием в руках вышестоящего начальства? Неприятно, конечно, но терпимо. Многие через это проходили. И не раз. Некоторые даже жизнь отдали, так и не узнав истинной цели своей жертвы.
Путеводный диск… А ведь Маркел Сорока, самозваный пастырь, разобрался, как им пользоваться, и едва не скрылся от преследования, мгновенно переместившись за тридевять земель. Только «дверь» за собой закрыть не успел, прежде чем его схватили. А ведь он, хоть и отличается крайней сообразительностью, но образованием точно не блещет. Во всяком случае, рун ему точно не прочесть. Значит, «прибор» прост в обращении, и работа с ним не требует специальной подготовки.
Главное – не поддаваться панике и впадать в ступор. Из любой ситуации, какой бы нелепой и необъяснимой она ни казалась, должен быть выход.
И вдруг ему вспомнилась Айна. Прошло уже почти два месяца с тех пор как дочь Лайсы, внучку Акай-Итура оставили в одиночестве в приземистой хибаре, сложенной из потемневших от времени брёвен, на берегу холодного Северного океана. С тех пор никто не навещал её и никто с ней не связывался. От телефона и каких-либо иных средств связи девочка сама категорически оказалась. Эта часть операции «Седьмица» на самом деле служила лишь одной цели: заставить высшее руководство Тайной канцелярии отказаться от нелепого и совершенно бессмысленного приказа о мобилизации йокских шаманов. Приказа, который был издан поспешно, в панике, когда о том, что творится в империи Хунну, было куда меньше сведений, чем теперь, когда угроза казалась скорой и неотвратимой. Она и сейчас представлялась точно такой же, однако генерал Сноп взял на себя смелость отправить «наверх» несколько обнадёживающих рапортов.
Итак, Айна… А может быть, её уединение имело ещё и другую цель? Иначе зачем она так тщательно выбирала место? Зачем настояла на том, чтобы туда перенесли хибару? Там, где та стояла раньше, была точно такая же тундра… Видимо, она знала больше, чем сочла нужным сказать. Да, помнится, в день отъезда из становища она передала ему слова Акай-Итура: «Если я не пойду с тобой, Сохатый-аяс, йоксов не будет, а тех, кто останется, уведёт Хакк, а потом погаснет небесный костёр, греющий души предков».
