Тело мальчика нашли на вторые сутки. В поисках самое деятельное участие принимали и братья Комоловы. Никто не узнал правды, Адо похоронили, а случай в горах забыли…
Только сейчас почему-то о нем вспомнил Али Комолов, стоя на краю обрыва.
Он опять, как и тогда, принял решение. Поднялся на склон, влез на дерево, где в широкой кроне устроил место для короткого отдыха.
Утром, умывшись в роднике, начал спуск. И тут же был замечен охраной усадьбы, поспешившей доложить о вторжении своему хозяину, Саркису. Тот вышел на балкон дома, поднес к глазам сильный армейский бинокль. Он увидел лицо спускающегося человека, но его черты никого не напомнили Саркису. Единственное, что он понял, так это то, что по склону спускается горец, хорошо знакомый с условиями этих мест. Все движения человека были выверены, шел он вниз зигзагообразно, используя в качестве опоры молодые побеги и ветви деревьев, свисающие над крутыми участками.
– Прикажете его встретить, босс? – спросил начальник личной охраны.
– Конечно, встретить! Проверить и ко мне!
– В кабинет?
– В подвал!
– Будет исполнено, босс!
Начальник охраны достал рацию, вызвал резервную смену охраны. Приказал собраться за периметром внешнего ограждения, что было немедленно исполнено.
Когда Али спрыгнул на относительно ровную гравийную площадку, скрытую каменной грядой от усадьбы, его встретили четверо бойцов, вооруженных короткоствольными автоматами.
– Привет, голубок! – поприветствовал Али старший группы. – Чего забыл в наших краях?
– Какой же он голубок, шеф? Это же архар, горный баран! Видишь, как ловко прыгал по склону? – вставил реплику один из подчиненных.
Люди в камуфляже рассмеялись. Старший переспросил:
– Баран, говоришь? И то правда! Только баран, причем безмозглый, полезет сюда! А ну-ка, Мамед и Тагир, обыщите этого козла. Все лохмотья с него содрать! Вперед!
Двое бойцов, забросив автоматы на плечи, двинулись в сторону Али.
Подпустив их вплотную, Али резко выбросил вперед руки с растопыренными пальцами, нанося врагам неожиданные ослепляющие удары в глаза. Крик боли еще не успел сорваться с губ охранников, пораженных этим коварным приемом, как Али проскользнул между ними, держа в каждой руке по автомату, стволы которых были направлены на старшего группы и четвертого бойца – Джавида. Старший успел заметить, что планки предохранителей уже переведены на режим автоматического огня.
– А ну-ка, ишаки каракалинские, оружие на землю. Автоматы, пистолеты, ножи, все, что есть в арсенале. Быстро!
– Послушай, ты, Рэмбо! – старший сумел взять себя в руки. – Ты хоть представляешь, с кем затеял подобные игры?
– А ты не понял? Я же говорил: с ишаками, или вас зовут как-то иначе? Оружие на землю, или отправлю на небеса, считаю до трех! Раз…
– Там, за грядой…
– Два…
Старший и Джавид бросили оружие.
– А теперь ты, старший осел, говори, что хотел сказать!
– Там, за грядой, целый отряд охраны, тебя покрошат в «кишмиш».
– После вас. А ну-ка ты, – крикнул Али Джавиду, – тащи тех двоих. И пусть не орут, глаза я им не выбил. Проморгаются. Вперед!
Джавид подвел охранников. Глаза их были залиты кровью. Али не обратил на это никакого внимания, продолжая командовать:
– В одну шеренгу, плечом к плечу, пошли вперед. Кто дернется или вздумает оступиться, стреляю сразу!
Держась друг за друга, четверо охранников перешли через гряду и вышли на площадку перед центральными воротами усадьбы. Своими телами они заслоняли Али. Это обстоятельство сразу же заметили бойцы охраны, оставленные у ворот. Но они не знали, что предпринять. Это же увидел и Саркис. Из-за спин пленников Али неожиданно пустил длинную очередь. Пули взбили высокие пыльные фонтаны перед застывшей вооруженной толпой. Охранники ринулись в разные стороны, передергивая затворы. Али стало ясно, что еще минута, и по нему откроют огонь на поражение, невзирая на четверых заложников. Поэтому крикнул:
– Все! Хватит! Саркис, я пришел к тебе! Меня зовут Али, твой племянник знал меня по зоне и остался кое-что должен… Ты слышал обо мне?
Услышав речь неизвестного, Саркис поднял руку.
Тут же раздалась команда: «Отставить». Охрана опустила стволы. Али вышел из-за спин плененных бойцов, бросил им под ноги их оружие, встал перед балконом, глядя снизу вверх на местного босса:
– Меня зовут Али. В твоей воле выслушать меня или убить. Я жду твоего решения.
Саркис приказал:
– Доставьте его в мой кабинет!
Вскоре трое ближайших телохранителей ввели Комолова в шикарный кабинет наркобарона. Али оказался посередине дорогого ковра, перед широким деревянным столом.
Хозяин усадьбы, сидящий на резном кресле, жестом приказал охране удалиться.
– Так ты, значит, и есть тот самый Али, который спас жизнь моему непутевому племяннику Расулу? Выкупил его за сто тысяч долларов?
– Да.
– А откуда у тебя в зоне оказалось столько денег? Ты обходил общак?
– В общак я сбрасывал сколько надо. А вообще, извини, это мои дела!
– Верно. М-да… Сейчас, значит, явился за расчетом? Почему же таким странным образом? Мог прийти, как все люди, через село. Зачем рисковал жизнью?
– Все очень просто, Саркис. Я не создан для спокойной жизни! Люблю опасные игры!
– Вот как? Ну что же, каждый выбирает свой путь…
– Не стану спорить.
– А почему за деньгами ты пришел ко мне? Разве родственники обязаны отвечать по обязательствам другого родственника?
– Нет, конечно. Но тогда твой племянник умрет.
– Дважды не умирают, – глядя в глаза Али, сказал Саркис.
– Что? Расул умер?
– Это тебя не касается, но он действительно умер.
– Тогда, наверное, я напрасно пришел к тебе.
– Я не говорил о том, что не верну долг. Долги всегда надо возвращать. К тому же ты спасал его, не зная точно о том, буду ли я тебе благодарен. Ведь так?
– Конечно. Откуда я мог знать?
– А обо мне ты что-нибудь слышал?
– Слышал. Я же горец, моя родина недалеко отсюда, вести с воли я получал регулярно. В том числе и о тебе.
– Значит, спасая Расула, ты хотел заслужить мою поддержку, рассчитывая впоследствии у меня работать?
– Отчасти это так. Не буду скрывать. После зоны что-то надо делать. Почему не прийти к такому уважаемому всеми человеку, как знаменитый Саркис? Ну и пацана жалко было. Замочили бы его!
– Всего этого, Али, ты мог и не говорить. Я немного разбираюсь в людях. На Расула тебе было наплевать. Другое дело я…
