– Необязательно. Жилище Бакаева стоит недалеко от дома Чаранди. Если Шепелю удастся вывести ребят на зеленые холмы часам к шести, то Дрозденко успеет застать дома Умара; а вот как тот поведет себя, предсказать действительно невозможно. Кардопольский уверен, что его зять сделает для него все что угодно, но так ли это? Неизвестно.
– Тогда, может, не будем рисковать и обойдемся без этого Бакаева? Ну, чем, по большому счету, он может нам помочь? Показать дорогу до усадьбы Чаранди? Это в состоянии сделать и Шепель, так как будет контролировать район. Обеспечить сохранность борта? А смысл? Уйти на нем в Афганистан ПВО Пакистана нам не дадут. «Ил-76» придется подставлять, группе – отходить в Афган в Тальдакское ущелье маршрутом Шепеля, обходя пограничный пост пакистанцев. Либо забирать группу на плато у границы «вертушкой» Родионова под прикрытием авиации США. Истребители-перехватчики ВВС стрелять по американским вертолетам не станут.
Феофанов задумчиво посмотрел на Тимохина.
– Что ж, если Кардопольскому не удастся связаться со своим зятем, то к операции Бакаева не привлекаем…
В кабинет начальника ГУБТ вошел помощник Феофанова старший прапорщик Ларинов:
– Извините, товарищ генерал, вас срочно просит на связь майор Серов.
– Хорошо, Вася, я понял! На какой он линии?
– На третьей.
– Кто такой этот Серов, Сергей Леонидович? – спросил Тимохин.
– Офицер Федеральной службы безопасности, командир группы, осуществляющей контроль за Кардопольским на полигоне Северный, – пояснил Феофанов. – Я включу громкоговорящую связь, чтобы и ты был в курсе разговора с бывшим генералом.
– Как скажете.
Начальник Управления подошел к столику, заставленному телефонами, и снял трубку одного из аппаратов.
– Феофанов на связи!
– Это майор Серов. С вами желает переговорить господин Кардопольский.
– Он рядом?
– Так точно!
– Передайте ему трубку! Да, Кардопольский?
– Гражданин генерал, я связался – естественно, под контролем ваших людей – с Темирзаем и доложил ему, что готов отправить груз уже послезавтра. Но Темирзай запретил это, объяснив запрет неготовностью аэродрома близ Дерхана принять наш самолет. Переброску груза он назначил на четверг, 9 сентября.
– Нас не устраивает подобный вариант, – сказал Феофанов.
– Но я ничего не могу сделать, генерал.
– А додуматься о том, что на полигон готовится прибыть комиссия Центра, не мог?
– Как я понял, у Темирзая проблемы с организацией воздушного коридора для приема российского транспортного самолета, и если я сообщил бы ему о предстоящей ревизии на полигоне, то он вообще отложил бы отправку груза на неопределенный срок.
– Черт бы побрал тебя с твоим Темирзаем!..
– Повторяю, я в данной ситуации ничем помочь не могу. Все, что было в моих силах, я сделал. Знали бы вы, что мне пришлось выслушать от Аладьева! Ведь он уже все подготовил к отправке груза в ранее обозначенные сроки, а тут… Но, в конце концов, не мы решаем, когда отправлять борт, и Аладьев обещал обеспечить подход вагонов вечером восьмого числа. С Рашидовым я обо всем договорился, но повлиять на Темирзая, извините, не в моих силах, и я предупреждал вас об этом.
– Ладно! Девятого так девятого. Подтверди Темирзаю отправку груза в назначенное им время.
– Слушаюсь!
– С Умаром связаться удалось?
– Нет. Пока нет… Но я вот что подумал. У разведки в Пакистане наверняка имеется обширная агентурная сеть.
– Ну и что?
– С Умаром от моего имени может связаться в Пакистане любой агент.
– А станет ли твой зять говорить с любым агентом?
– Тому достаточно передать просьбу связаться со мной. И вопрос его содействия вам будет решен.
– Я понял. У тебя все?
– Так точно!
– Передай трубку офицеру. Серов? Продолжайте усиленно контролировать Кардопольского. Он ни на секунду не должен выпадать из поля вашего зрения. Даже когда занимается любовью. Ясно?
– Так точно, товарищ генерал!
– Будут новости, звони. Все!
Феофанов бросил трубку на рычаги аппарата.
– Твою мать! Слышал, Тимохин?
– Конечно, слышал.
– И что скажешь?
– А что сказать? Необходимо сообщить Крофт, дабы она не была подвергнута пыткам, чтобы не упрямилась и начала давать показания Темирзаю. Какую именно информацию сливать, решать ей, но Крофт должна протянуть до девятого числа.
– Значит, установление контакта между ней и Шепелем теперь становится крайне необходимым?
– Получается, так… С Шепелем я сам переговорю. Миша найдет способ войти в контакт с Крофт.
– Даже если ее постоянно держат под охраной в подвале усадьбы Чаранди?
– Это вряд ли. Но посмотрим… Шепель, если надо, и в подвал проберется, минуя охрану.
– Ладно, с Шепелем – твои дела. Сейчас пообедаем и выезжаем в Воробьево.
– Работаем с «чистого листа»?
– Что ты имеешь в виду?
– Кардопольский не общался с командиром экипажа?
– Нет. Это могло спугнуть майора.
– Надеюсь, мы поедем в Воробьево не на вашем шикарном «Мерседесе», который соберет вокруг себя местных жителей?
– Сейчас, Саша, и на селе ничем никого особо не удивишь. Но поедем в Воробьево не на «Мерседесе», а на обычной «Волге».
– Лучше еще что-нибудь проще.
– Что именно?
– Я бы посоветовал обычную «Ниву».
– «Ниву»? Хорошо, поедем на «Ниве».
– И вдвоем.
– Согласен! За рулем ты.
– Ну, не вы же…
Феофанов вызвал Ларинова:
– Вася! Обед на две персоны, и подготовить «Ниву» к выезду.
– С водителем?
– Нет. Без водителя и без сопровождения, но с полным баком бензина.
…В 16–30 белая «Нива» остановилась у сельского магазина. Тимохин вышел из машины, прошел в местный мини-маркет, купил сигарет и бутылку минеральной воды. Вернулся. Заняв место водителя, спросил Феофанова:
– Дальше куда, Сергей Леонидович?
– Прямо до церкви, там вправо пойдет спуск к реке. У старой пристани остановишься.
– У пристани? – удивился Тимохин.
– Да. Наш майор, по сообщению наблюдателей, вышел порыбачить. И обустроился недалеко от пристани, в кустах. Самое место и для рыбной ловли, и для серьезного разговора.
Александр остановил «Ниву» у самой воды – точнее, у трапа, ведущего на пристань. По идее, здесь должно было быть много ребятишек – место для купания лучше не придумаешь, – но сегодня прохладно, не до водных процедур. Оттого на пристани никого не было, а обрыв скрывал «Ниву» от глаз сельчан. Офицеры прошли до кустарника, отступавшего от воды на метр песчаной полосы. Удочку увидели издали. Подошли к рыбаку с тыла. Тот сидел на складном стуле, рядом сумка со всевозможными снастями; слева кол, к нему привязан садок, наполовину погруженный в реку.
