– Ах эти выезды в свет! Старый добрый рынок невест! Так и вспоминаешь собственную молодость. Очки долой, зубные пластинки вон!
– Затянуться, чтобы, где надо, было выпукло, а где надо, впукло, – последовал вклад Рори, и Моника строго взглянула на мужа.
– А тебе-то откуда известны такие подробности?
– Да так, бываю в нашем Отделе дамского белья.
Джил рассмеялась.
– Мне лично больше всего запомнились панические семейные советы на тему о моих хоккейных руках. Я должна была часами ходить, держа руки над головой.
– Ну, и каков результат? Оправдались затраты?
– В каком смысле?
Моника, доверительно понизив голос, растолковала:
– В смысле жениха. Подцепила что-нибудь стоящее?
– На мой взгляд, да. Собственно говоря, вы, сами того не ведая, залетели в высокие сферы. Перед вами не кто-нибудь, а будущая графиня Рочестерская.
Моника восторженно взвизгнула.
– То есть вы с Биллом помолвлены?
– Вот именно.
– Давно?
– Уже несколько недель.
– Я страшно рада. Вот уж не думала, что у Билла хватит ума на это.
– Действительно, – со свойственным ему тактом подтвердил Рори. – Событие, которому нельзя не удивиться. Билл, насколько я помню, всегда предпочитал пухленьких, пышнотелых красоток. Я был свидетелем многих его страстных увлечений особами, выглядевшими как помесь Царицы фей с чемпионом по классической борьбе. Была одна хористочка в мюзик-холле «Ипподром»…
Тут ему пришлось прервать этот поток увлекательных для невесты воспоминаний, чтобы громко охнуть, поскольку Моника предусмотрительно лягнула его по лодыжке.
– Расскажи нам, дорогая, как это произошло? – попросила она. – Неожиданно?
– Да, совершенно неожиданно. Он помог мне дать корове болюс…
Рори вытаращил глаза:
– Что дать корове?
– Болюс. Это такая большая пилюля, которую дают коровам. И не успела я опомниться, как он вдруг схватил мою руку и говорит: «Слушай, когда мы с этим управимся, ты выйдешь за меня замуж?»
– Какое красноречие! Рори, делая мне предложение, сказал только: «Э-э, как насчет того, чтобы, а?..»
– Да, а перед тем еще три недели репетировал, – уточнил Рори. Он снова наморщил лоб, явно пытаясь что-то сообразить. – Этот болюс, пилюля, про которую вы сейчас говорили… Я не вполне понял. Вы давали его корове, верно?
– Да, больной корове.
– Ах, больной корове? Тут я чего-то недопонимаю. Необходимо кое-что уточнить. Почему, собственно, вы давали болюс больной корове?
– Это моя работа. Я местный ветврач.
– Кто-кто? Не хотите ли вы, случайно, сказать, что вы ветеринар?
– Именно. Дипломированный специалист. Мы все теперь трудящиеся.
Рори с умудренным видом кивнул:
– Глубоко верно. Я и сам солдат армии труда.
– Рори работает в «Харридже», – уточнила Моника.
– Правда?
– Старший продавец в секции «Шланги, газонокосилки и поилки для птиц», – пояснил Рори. – Но это лишь временно. Ходят упорные слухи о повышении по службе и переводе в секцию «Стекло, фигурки и фарфор». А оттуда всего лишь шаг до «Дамского белья».
– Мой герой! – Моника нежно поцеловала мужа. – Держу пари, они там все позеленеют от зависти.
Рори, скандализованный, поспешил возразить:
– Ну что ты! Нет, конечно. Народ бросится пожимать мне руку, шлепать по спине. У нас в «Харридже» царит замечательный дух товарищества, один за всех и все за одного.
Моника снова обратилась к Джил:
– А твой отец не возражает против того, что ты разъезжаешь повсюду и даешь болюсы коровам? Отец Джил, – объяснила она мужу, – начальник полиции графства.
– А-а, очень приятно, – сказал Рори.
– Я бы думала, что он будет против.
– Нет-нет. Мы теперь все где-нибудь работаем. За исключением моего брата Юстаса. Он прошлой зимой выиграл в Литтлвуде крупную сумму в бильярд и стал чванливым богачом. Со всей родней держится так надменно. Одним словом, великосветский фат.
– Какой снобизм! – горячо отозвался Рори. – Меня возмущают классовые различия.
Он собрался было распространиться на эту тему, поскольку имел по данному вопросу твердые взгляды, но в ту же минуту раздался телефонный звонок, и он, потрясенный, оглянулся вокруг.
– Господи ты Боже мой! Вы что, хотите сказать, что старина Билл заплатил за телефон?
Моника подняла трубку.
– Алло?.. Да, это Рочестер-Эбби… Нет, лорда Рочестера в настоящее время нет дома. Это его сестра леди Кармойл. Номер его автомобиля? Я даже не знала, что у него вообще есть автомобиль. – Она обернулась к Джил: – Ты не знаешь номер машины Билла?
– Нет. А почему они спрашивают?
– Почему вы спрашиваете? – повторила Моника в телефон. Она подождала минуту и положила трубку. – Разъединили.
– Кто это был?
– Не назвался. Просто голос из пустоты.
– Как вы думаете, а вдруг Билл попал в аварию? – встревожилась Джил.
– Ну что вы! – успокоил ее Рори. – Он слишком хорошо водит машину. Наверно, остановился по дороге купить сока или чего-нибудь, а им понадобился его номер, записать в книгу должников. Но когда люди звонят по телефону и не называют своего имени, это всегда производит неприятное впечатление. У нас был один, работал помощником старшего продавца в секции «Варенья, соусы и консервы», ему однажды ночью позвонил Таинственный Голос, не назвался, и, короче говоря…
– Прибереги эту историю на после обеда, о мой король рассказчиков, – прервала его Моника. – Если, конечно, тут будет обед, – добавила она с сомнением.
– Разумеется, будет обед, – сказала Джил. – И вы убедитесь, что он тает во рту. У Билла очень хороший повар.
Моника удивленно захлопала глазами.
– Повар? Это в наши времена? Не могу поверить. Может, еще скажешь, что у него есть горничная?
– Есть. По имени Эллен.
– Опомнись, дитя. Ты бредишь. Горничных не бывает.
– А у Билла есть. И садовник есть. И дворецкий, замечательная личность по имени Дживс. И Билл еще подумывает нанять мальчика, чтобы чистил ножи и обувь.
– Милосердные небеса! Прямо какой-то ханский дворец. – Моника вдруг что-то вспомнила. – Дживс, ты сказала? Почему это имя мне знакомо?
Рори поспешил пролить свет:
– Берти Вустер. У него слугу зовут Дживс. Наверно, его брат или тетка.
– Нет, – возразила Джил. – Это он и есть. Билл получил его в ленд-лиз.
