– Ты имеешь в виду себя?…
Дарья уже давно заметила, что эта женщина чувствует к ее партнеру.
– Да, среди прочих. Поэтому радуйся привилегии быть его избранницей: Джон – это не абы кто…
– Ну конечно! – прерывает ее Дарья. – А кто же он? Компьютерщик? Менеджер компании сотовой связи? И не в состоянии обеспечить меня приличным телефоном? Друг парня, который подорвался в Тадж-Махале?
Ясмин закрывает ей рот холодной маленькой, но сильной ладонью.
– Молчи! – шипит она.
– Может, наконец, мне кто-то объяснит, что тут происходит?!
– Узнаешь в свое время.
– У меня нет желания дольше ждать! Меня это не интересует! Я еду в Польшу, к маме, – принимает внезапно решение Дарья.
– Значит, ты лишишь себя Барселоны и Египта в чудесном пятизвездочном отеле? Именно там он хотел с тобой развлечься.
Ясмин знает, что должна сбавить обороты и задержать эту девушку, ведь, если та уйдет, Джон действительно убьет свою приспешницу.
Кто из окружения Ясема мог предположить, что их сильный лидер, ужас всех – друзей и врагов, – неуловимый джихади Джон западет на какую-то бледнолицую европейку? «Сердцу не прикажешь», – думает Ясмин, и ей становится очень грустно: даже такое твердое и жестокое сердце, как ее, может смягчиться под влиянием чувства, под влиянием любви, которую она дарит только одному человеку под солнцем – Ясему.
Дарья снова не знает, что ей дальше делать.
– Хорошо… Еще минуту подожду разъяснений. Но как только Джон появится в аэропорту, то, будь добра, проваливай и дай нам поговорить, – требует Дарья.
Девушка поначалу была зависима от англичанина, хотя он ей даже не нравился и относился к ней пренебрежительно – только как к объекту секса и вожделения. Но потом неизвестно откуда пришла любовь. Когда же Джон проявил щедрость и решил очаровывать ее обаянием, она попала в его сети, сети худшей зависимости. Она верит, что все можно объяснить, даже знакомство Джона с Мухамадом. Она ведь тоже знала этого человека и, несмотря на это, не чувствует себя виноватой. Никогда не знаешь, что кому стукнет в голову и с кем ты свяжешься. За грехи одного не может отвечать вся семья, друзья и сотрудники. «Это глупо! – думает она. – Джон меня любит, он добрый и щедрый. Он даже назвал меня своей женой…» Влюбленное сердце бьется в груди, а добродушие, искренность и легковерность девушки направляют ее шаги на путь, ведущий прямо в пасть льва. Льва, которого знают в Сирии и Ираке как джихади Джона.
* * *
Все готово, застегнута последняя пуговица. Двое людей Джона входят в клуб «Бразилиана» без проблем – как техники, – потому что сейчас каждая фирма, желая проявить толерантность и доброжелательность к беженцам, дает работу приезжим, не проверяя документов, удостоверяющих личность или квалификацию: бедолаги все потеряли на своей родине, охваченной огнем войны. Один араб быстро покорил сердце артистки – специалистки по пусканию пыли в глаза, игривым улыбкам и ночным сверхурочным – самой дорогой, эксклюзивной девочки по вызову. Необычайно красивый восточный любовник делает ей сюрприз, придя перед спектаклем с цветами, шоколадом и собранной дорожной сумкой. Он уверенно входит через артистический вход, никто его не проверяет и не задерживает.
Три исламских боевика сидят в зрительном зале, а еще двое – во внутренней галерее, откуда лучше всего видна сцена и набитый зрителями как сельдями в бочке зал. Они видят также счастливчиков, которые выкупили полный пакет с закуской и вином и сидят у столиков рядом со сценой. Сегодня, однако, сердца наблюдающих не переполняет зависть к достатку и свободе, в каких купаются богачи европейцы. Сегодня сердца боевиков и шахидов таят горечь и боль, их заливает ненависть, которую пробудили в них исламские вожди – люди, управляющие их жизнью и смертью. Они поверили им на слово, что когда они убьют безоружных невинных неверных, то будут благословенны. Если же при проведении этой акции насилия они отдадут свою жизнь, то будут святыми мучениками. Им за это положен рай, страна, истекающая молоком, медом и вином, где их ждут гурии – райские черноокие девы, предлагающие нескончаемый секс и удовольствие. Там не будет боли, страха и мучений, не будет никаких утрат, ежедневных проблем. Их семьи будут с гордостью носить титул шахида, и тогда на них снизойдет милость Аллаха и благосклонность ближних. Это им вбили в головы, убеждая уговорами и посулами во время многократных встреч. Это говорили уважаемые и умные люди – как тут не поверить? Боевики хотят прервать нить своей несчастной изгнаннической жизни и наконец-то стать счастливыми. А во всех их трагедиях виноваты неверные, так что они не колеблясь лишают их жизни.
Джихади Джон не этот тип мученика – он маджахедин, боевик, борющийся за правду, ислам и справедливость. Он не собирается подвергать себя опасности, а только хочет координировать акции. Поэтому, когда пробил их час и началась стрельба и убийство невинных людей, он на мгновение появляется на сцене и дает очередь из автомата, который без проблем пронес в зал. Паника охватывает толпу, слышны крики, стоны и рыдания. Удовлетворение приносит мужчине факт полной власти над жизнью и смертью. Он чувствует себя карающей рукой Бога и изливает горечь и болезненную ненависть, выпуская пули из смертоносного оружия. Вдруг он видит в зрительном зале целящегося в него мужчину, который неизвестно почему пришел на латиноамериканское представление с оружием. Его лицо кажется ему знакомым, хотя и облик, и фигура другие. Когда пуля попадает в грудь Джону, его вдруг осеняет. «Это же проклятый бен Ладен из Саудовской Аравии! Что он тут делает?! А рядом с ним его въедливая с…ка Мириам – жена, любовница и наложница. Проклятая грешница! Он меня запеленговал? Неужели шпионил, следил и наконец настиг в центре Европы? Теперь конец успешной карьере и прекрасной жизни? Или это случайность?» Мысли роятся в голове Джона, но он не намерен сейчас искать ответы на вопросы. Он не собирается дать себя убить. Воздаст с лихвой.
Щупальца «Исламского государства»
Марыся спешит отправить Надю в школу и с дрожью в сердце едет к Хамиду. «Что же на этот раз случилось? Во что замешан этот паршивый англичанин? К чему он принудил или может принудить бедную влюбленную в него по уши Дарью? Я чувствовала, что он какой-то скользкий, – негодует она. – Почему мы выбираем таких мужчин?!»
– Привет, Мириам.
Хамид приглашает ее в дом и указывает на удобное кожаное кресло в гостиной. На этот раз он в европейской одежде – в джинсах и рубашке.
– Я уже «добыл языка» и задействовал разведывательные службы Саудовской Аравии и Дубая. Не знаю, куда это нас приведет: наверняка этот хитрый убийца заметает следы.
Марыся поражена до такой степени, что у нее начинает шуметь в голове и звенеть в ушах.
– Убийца?! Какой убийца?! Понимаю: хам, подозреваемый в каком-то мошенничестве, но чтобы сразу обвинять его в преступлении! И почему ты связываешь его с проклятым «Исламским государством»?! Ты не преувеличиваешь?!
– Нет, моя дорогая, – спокойно отвечает Хамид, который прекрасно понимает ее волнение. – Верь мне, я тоже, учитывая, что это касается тебя и Дарьи, хотел бы, чтобы это был обычный бандит.
