Поэтому в случае политических инноваций мы уже не видим, как правило, существенных границ между фазами 2 и 3, фазой поиска решений и наиболее творческой фазой «озарения», хотя определенный творческий импульс существует и здесь.
Однако наиболее существенная разница в случае политических решений по сравнению с инновациями в бизнесе, наблюдается для второго этапа инновационного цикла – этапа внедрения, или реализации инновации. Дело в том, что в случае политических инноваций отсутствует сам факт принятия или непринятия инновации рынком, ее заменяет факт принятия решения о ее реализации лицами или органами на то уполномоченными. Соответственно, этой фазе, которую мы также обозначим как фазу 5, но в отличие от фазы 5 для бизнес-новации, введем пометку * – t5*, предшествует фаза 4, в рамках которой происходит уже не накопление ресурсов для реализации инновации, а продвижение проекта решения внутри властных структур, его согласование между различными агентствами внутри власти исполнительной, либо (или) его обсуждения в парламентских комитетах и комиссиях, принятие законопроекта в первом, втором и третьем чтениях и т. д. Одновременно с эти происходит и процесс лоббирования заинтересованными группами влияния или (и) общественными организациями, выступающих как в роли сторонников, так и противников новации. Соответственно, мы будем использовать выражение t4*.
Фаза 6 в случае политической новации (реформы, закона или иного нормативного акта) это также не диффузия инновации, а собственно ее имплементация, реализация органами исполнительной власти (возможно, совместно с неправительственными структурами) того новшества, решение о реализации которого было принято в рамках предыдущей фазы лицами, на то уполномоченными. И здесь возможны осложнения, включая и прямой саботаж чиновников, и выхолащивание идеи реформы при сохранении ее формальных черт. И только после успешного завершения этой фазы – t6* – мы можем говорить об успехе политической инновации. И здесь особенно важно существование Коалиций защиты общественных интересов (по П.Сабатье и X. Дженкинсу-Смиту), которые могут в том числе осуществлять и общественный контроль хода реформаторского процесса.
Интересно подчеркнуть, что темпоральные характеристики фаз второго этапа случая политических инноваций близки к аналогичным соотношениям для бизнес-инноваций – мы снова имеем выражение
t5*4*6*.
Подчеркнем, что и в этом случае мы наблюдаем чередования более быстрых (кратких) и более медленных (длительных) фаз инновационного цикла.
5.2. Реакция среды на инновацию (темпоральные аспекты)
Рассматривая инновацию как некоторое возмущение в активной среде, мы должны ясно понимать, что ее судьба будет во многом зависеть от реакции этой среды на внесенное в нее возмущение. При этом готовность среды – то есть социума – к положительному восприятию инноваций – может, на наш взгляд, быть описана с использованием понятия «историческое время», которое для разных социальных групп и регионов может достаточно существенно отличаться от времени календарного.
Действительно, положительное, доброжелательное отношение к инновациям, нововведениям, как в технике, так и в общественно-политической сфере, стало нормой только в процессе перехода от средневековья к новому времени. Ранее же подобное наблюдалось только в античный период в странах северного Средиземноморья. В течение долгих тысячелетий традиции, стабильность были бесспорными приоритетами общественного мнения, любые новации воспринимались прежде всего как потенциальная опасность для традиционного общества, а их носители подвергались различным репрессиям, что надолго отбивало охоту даже у восприимчивых современников следовать их примеру.
Можно сказать даже, что положительное отношение к инновациям в различных сферах – как в производстве и торговле, так и в общественной сфере – является отличительной чертой «нового времени» или «Модерна». И в этом плане для развития современного способа производства – капитализма – важным является не только «протестантская этика капитализма», о чем писал Макс Вебер, но и доброжелательное отношение к инновациям как таковым, включая и развитие современной науки.
Важно подчеркнуть, что именно в период модерна – исторической современности – объектом инноваций стали и социальные и политические отношения. Представление о том, что и само государственное и политическое устройство также, как и рынок, нуждается в постоянном обновлении и реформировании, постепенно стало главенствующим, несмотря на попытки консерваторов тормозить этот процесс, а радикалов-революционеров, ускорять сверх меры. Сравнение опыта политических реформ Англии и Франции стало для большинства думающих людей серьезным аргументов в пользу эволюционных, а не революционных нововведений в общественном устройстве, а также привело ответственных государственных деятелей к пониманию необходимости не затягивать начало политических реформ, чтобы не приводить к радикальным революционным потрясениям. Большевистская и фашистская революции в России и в Италии, победа нацизма в Германии стали еще одним важным стимулом для своевременных реформ (инноваций) в других странах.
Еще одной отличительной чертой времени Модерна стало появление а затем и утверждение тезиса о том, что источником государственного суверенитета является сам народ. Если в конце XVIII–XIX веках этот тезис служил основой призывов к радикальным революционным преобразованиям, то в середине века XX он стал основой для появления инициативы в подготовке инноваций – проектов политических реформ и нововведений – не только внутри государственных структур, структур исполнительной власти, но и в рамках негосударственных организаций, которые получили название «фабрики мысли» – Think tanks. Эти организации возникали вначале как «мозговые» или аналитические центры при оппозиционных политических партиях, которые, придя к власти, доводили «до ума» подготовленные ранее проекты, а затем реализовывали их уже силами государственного аппарата. Позже стали возникать и менее политически ангажированные фабрики мысли, которые готовили предложения по отдельным сегментам возможных реформ.
Вторая половина XX века стала также периодом, которые ряд философов окрестила как пост-модерн, считая, что человечество в лице наиболее развитых стран входит в новый исторический период. При этом ряд философов описывали время пост-модерна как отрицание многих сущностных характеристики Модерна. Одной из таких характеристик, ставших объектом достаточно жесткой критики, стало представление о прогрессе, о том, что в результате постепенных изменений общество и условия жизни людей меняются к лучшему. Если встать на эту точку зрения, то тогда бессмысленно говорить о реформах и инновациях в различных сферах жизни общества, раз изменений к лучшему (прогресса) в принципе не существует. На наш взгляд такая позиция не соответствует реальности: так, например, возможности для развития человеческого существа, для защиты его прав, в действительности выросли за последние века человеческой истории.
Вместе с тем другая сторона постмодернистких взглядов нам кажется очень перспективной. Имеется в виду переход от государственно-центрической позиции при объяснении политических и исторических процессов к человеко-центрической, когда не государство, и даже не социальный класс или нация становятся во главу угла, а человеческая личность или индивид. Исходя из такой точки зрения, действительно можно связывать время Модерна с установлением Вестфальской картины мира, в которой основным игроками и действующим лицами являются суверенные государства-нации. Соответственно, середина XX века, когда международное сообщество после ужасов II Мировой войны пришло к решению о создании Организации Объединенных наций, признающих приоритет прав человека, который ставится выше, чем принцип государственного суверенитета (пусть не все страны, вступившие в ООН это до конца осознали), может считаться началом перехода от модерна к постмодерну.
