Глава I. ПОЕЗДКА С ПОСЛЕДСТВИЯМИ
Утром Олег проснулся от ужасающего грохота. И почти сразу же послышались крики отца. — В этой проклятой квартире вообще теперь жить нельзя! — разорялся Борис Олегович. — Стоит куда-нибудь сунуться, как на тебя выпадает всякая дрянь!
— Боренька! Не волнуйся! — уже бежала на помощь мужу мама Олега Нина Ивановна. — Иначе у тебя снова подскочит давление!
— Какое давление! — заорал громче прежнего отец. — Я чуть головы не лишился!
— Все равно нужно сдерживаться, — кротким голосом увещевала его жена.
— Чтоб я еще когда-нибудь на эти кретинские антресоли полез! — продолжал гневную тираду Борис Олегович.
Услышав про антресоли, Олег, дотоле не торопившийся на место происшествия, пулей вылетел в коридор. Картина ему предстала ужасная. Антресоли были распахнуты настежь. Стремянка валялась на полу. Далее в живописном беспорядке расположилось несколько банок тушенки, три алюминиевые кружки и еще кое-какие походные мелочи вроде вилок, ножей, расчесок и полотенец. Посреди этого великолепия возвышался глава семейства Беляевых. Рубашка его была щедро посыпана пшенной крупой. Голову, словно рыцарский шлем, увенчивал закопченный котелок.
— Боренька! Ты только, пожалуйста, не волнуйся! — принялась заботливо стряхивать с его рубашки крупу Нина Ивановна.
— Я спрашиваю! — грянул Борис Олегович. — Откуда это все на наших антресолях?
— Это… — замялся Олег. — Это ребята оставили.
— Какие еще ребята? — возопил Борис Олегович.
— Друзья, — прошептал Олег.
— Зачем? — последовал новый вопрос отца.
— Для дела, — тщетно пытался придумать какую-нибудь уважительную причину Олег.
— Для какого еще дела? — взревел Беляев-старший.
— Они… Ну… в поход пошли, — выдавил из себя сын.
— По нашей квартире? — топнул ногой отец. — Ты меня что, совсем за идиота считаешь?
— Боренька! — заламывала в отчаянии руки Нина Ивановна. — У тебя такая тяжелая неделя была. Если ты сейчас же не успокоишься, все снова закончится гипертоническим кризом. Врачи ведь предупреждали…
— Плевать я хотел на врачей! — решительно произнес муж. — Отвечай, — грозно надвинулся он на сына, — зачем твои идиоты-друзья забили наши антресоли всем этим хламом?
— Для похода, — стойко придерживался первоначальной версии Олег.
В это время Беляев-старший небрежным жестом скинул с головы котелок. Тот со звоном грохнулся об пол, что почему-то весьма благотворно подействовало на настроение отца.
— Ну, хорошо, — куда тише прежнего произнес он. — Давай-ка, Олежка, поговорим спокойно. Зачем тут все эти вещи?
— Вы разговаривайте, — очень обрадовалась Нина Ивановна, что приступ ярости у мужа прошел. — А я пока приготовлю завтрак.
— Правильно, — одобрил Борис Олегович. — Ну, — вновь повернулся он к сыну. — Говори, что за друзья у тебя все это оставили.
— Тема, Женька и Пашков, — честно признался Олег.
— Они вообще-то в себе или как? — полюбопытствовал Борис Олегович.
— В себе, — подтвердил Олег.
— Тогда зачем они это сюда притащили? У них что, своих квартир нет?
— Наша к школе ближе, — нашелся Олег. — А им в поход надо было сразу после занятий.
— Какие занятия? — вновь раскричался отец. — Сегодня выходной!
— Так они же вчера… Олег осекся, но было поздно.
— Как вчера? — посмотрел ему прямо в глаза отец. — Ты хочешь сказать, что они уже ушли?
— Да, папа, — вяло проговорил Олег. — Вернее, они пойдут на следующей неделе, но в такой же день, как вчера.
— Боря! Олежка! Идите завтракать! — раздался из кухни спасительный для Олега призыв Нины Ивановны.
— Нет, подожди, Нина, — запротестовал Борис Олегович. — Тут, кажется, дело серьезное.
— Что такое? — мигом вбежала в гостиную Нина Ивановна.
— По-моему, наш оболтус ко второй половине девятого класса сошел с ума, — мрачно изрек супруг.
— Да ну тебя, Боря, — отмахнулась жена. — Я думала, действительно что-то серное.
— А я, между прочим, не шучу, — проржал Беляев-старший. — В то время, как с тобой из кожи вон лезем, чтобы обеспечить нашему сыну безбедное будущее, этот оболтус вместе со своими друзьями теряет последний разум!
— Боренька, не волнуйся. Тебе же вредно — в который раз попыталась успокоить жена. — Хочешь, валокордина тебе накапаю?
— Не желаю валокордина! — воспротивился Беляев-старший.
Олег украдкой вздохнул. Вообще-то у него с отцом были замечательные отношения. Однако, когда тот заводился, приходилось терпеливо пережидать, пока он выплеснет накопившееся раздражение.
— Мы, видишь ли, Нина, с тобой целыми днями трудимся в своей фирме! — громовыми раскатами разносился по всей квартире голос отца. — Я гроблю последние силы на бесконечные переговоры с иностранными партнерами! Наконец, у меня выдается два выходных дня за неделю! Только два дня!
— Боренька! Ты уже весь стал красный! — с большим волнением посмотрела на мужа Нина Ивановна.
— Ничего! Скоро посинею! — угрожающе изрек папа Олега. — И вы меня похороните! Потому что человек имеет право на отдых. И вот, когда я сегодня хотел для разрядки и успокоения нервов разобрать бумаги на антресолях, на меня вываливается всякая пакость! И мало того, что мои антресоли, где у меня хранится архив фирмы, заваливают съестными припасами совершенно посторонние дети, мой оболтус-сын говорит, что его друзья приготовили это для какого-то идиотского дня, который такой же, как был вчера, но только через неделю!
— Боренька, что ты говоришь? — всплеснула руками мама Олега.
— Это не я говорю! Это он говорит! — простер руку к сыну разгневанный родитель.
— Не приставай к ребенку, — немедленно вступилась мать за Олега. — У него возраст трудный. И в школе такая нагрузка.
— У меня тоже нагрузка, — заявил Борис Олегович. — И я требую, чтобы мне объяснили по-человечески, когда эти идиоты пойдут в свой поход и почему я должен держать их продукты среди своих деловых бумаг?
— Ты не должен, — ответил Олег. — Просто они попросили.
— Они попросили! — взревел отец. — Они попросили, а я должен теперь в этом пшене целый день как курица ковыряться? — вытряхнул он на пол солидную порцию пшенной крупы, попавшей ему за шиворот. — А если тебя в следующий раз вообще попросят собственного отца убить, ты тоже согласишься? Звони им немедленно! Пусть забирают свое барахло!
— Не могу, — развел руками Олег.
