Нормально? Он уже рулит в ее доме!
Она сердито глянула на него. Заметила, что Степан смотрит на Окунева так же недобро. И тут же мысленно примкнула к его лагерю. Они со Степаном против Окунева. Вот так! Нечего, понимаешь, превышать полномочия.
– В далекое прошлое… – задумчиво произнес Степан. – Отцу не давала покоя эта история. Он считал, что Деревнин – ваш отец, Оля – взял на себя убийство старшего Синева, хотя на самом деле не убивал его. Отцу покоя не давала мысль, кого покрывал Деревнин. А пару лет назад, когда он снова появился в городе и поселился вместе с дочерью, отец…
– Что? – в один голос спросили Оля и Окунев.
– Отец решил, что Золотой явился, чтобы защитить вас, Оля. – Он отвесил ей легкий поклон. – Мой отец предположил, что Ольге может грозить опасность и поэтому Деревнин теперь все время рядом.
– Чтобы защищать? – Оля поежилась. – Но что мне может угрожать? Я ничего такого…
– Дела вашего отца ударили рикошетом по многим людям. Желающих поквитаться с ним было достаточно. Еще на зоне на него было несколько покушений. По заказу, разумеется. Потом он вышел и исчез, его просто не могли найти. И вдруг он появляется рядом с вами.
– Но и без него я никогда не чувствовала опасности… Знаете, я думаю, вы ошибаетесь. Я вполне спокойно жила до его появления. По-моему, все просто: он поселился у меня, потому что ему всего-навсего негде было жить.
– Не смешите, – довольно резко перебил ее Степан. – У него было столько денег, что он запросто мог купить подъезд в вашем доме, если не весь дом.
– У моего отца? Денег?
Она растерянно заморгала и глянула на Окунева, мысленно решив перебраться в его лагерь за поддержкой. Но Окунев смотрел безучастно, и ей пришлось остаться на нейтральной территории. Она ни с кем из этих двоих, она сама по себе. Она насупилась.
– Он, конечно, не пришел ко мне нищим. Помог с ремонтом, купил мебель, но это не такие деньги, о которых вы, Степан, говорите. После его смерти я нашла в его комнате документы, удостоверяющие личность, банковскую карту с нулевым балансом и кошелек с некоторой суммой долларов.
– И все? – недоверчиво хмыкнул Степан.
– И все! Никаких кладов.
– Хорошо, вы не нашли, так, может, ваш жених что-то находил? – не унимался Степан. – Он комнату вашего отца не обыскивал?
– В тот момент, когда здесь поселился Вадик, комната отца была полностью освобождена от его вещей, – холодно заметила она. – Вадик, к его чести, ни разу без меня туда не входил и никогда не проявлял никакого интереса к моему отцу. Ни до его смерти, ни после.
– Его могли использовать втемную, – вдруг подал голос Окунев. И глянул на Олю с явной тревогой. – Он мог просто наблюдать за вами. По приказу.
– Чушь! – вспыхнула она. – И спал со мной по приказу, да?
– Так бывает, – вздохнул Окунев, опуская глаза.
У нее вдруг задрожали колени от слабости.
Вся эта история, которую излагали здесь эти двое, показалась ей надуманной и глупой.
При чем здесь ее отец? Он умер от естественных причин, у нее даже медицинское заключение имеется на этот счет. Да, его внезапная кончина показалась им с Аллой Ивановной странной. Он производил впечатление человека вполне здорового, крепкого, но медики настаивали, что он умер от естественных причин. Так зачем вытягивать из прошлого какую-то историю, о которой уже никто не помнит? Он почти два года жил с ней бок о бок, и ничего такого не происходило. И вдруг начало происходить уже после того, как его не стало? Смешно!
Идем дальше. При чем здесь Вадик? Ему пробили голову, а не выстрелили в сердце. Может, там вообще была пьяная драка? Может, это самый обычный хулиган, уличный вор? А вдруг Вадика тоже сбила машина? Может, там особо опасный участок дороги? Почему нет?
Что касается Галкина, то этот мог просто сунуть нос не туда, куда надо. Он очень неприятным человеком ей показался, пусть о мертвых так и не принято. Мог достать кого угодно, тем более в праздник.
– Знаете, – она охватила себя ладонями, почувствовав, что дрожит. – Мне кажется, вам пора.
– Что пора? – не понял Окунев и заморгал растерянно.
– Пора уйти. У меня на сегодня планы, – соврала она.
И тут же решила, что уедет к Алле Ивановне на дачу, не дожидаясь послезавтра. Надо успокоиться, все обдумать, а одной у нее не получится. Ей нужна помощь. Алла Ивановна ей помогает всегда, между прочим, без всякого корыстного интереса в смысле повышения показателей по раскрываемости.
Ой, как некрасиво. Как некрасиво двум этим профессионалам использовать ее. А она-то, дурочка, вырядилась.
– Уходите! – приказала она и резко выбросила руку в сторону двери. – Я устала от вас обоих! Мне нечего вам сказать. И помочь в расследовании тоже нечем. И клада у меня нет! Уходите!
Галкин с Окуневым молча поднялись и друг за дружкой двинулись к выходу. Георгий обулся, натянул толстую черную куртку и сразу стал неповоротливым и громоздким. Степан застегнул под самым подбородком модный яркий пуховик. Встали плечом к плечу и требовательно на нее уставились.
– Что? – вскинулась она. – Что еще?
– Если вдруг вы что-то вспомните, даже то, что может показаться вам несущественным… – начал бубнить Окунев.
– Непременно позвоните, – перебил Степан Галкин.
– Мне нечего вспоминать, – отрезала Ольга.
И тут же вспомнила о странном человеке на большом внедорожнике, который обметал снег с номера ее машины.
Рассказать или нет? Рассказать?..
Нет, не станет она им ничего рассказывать.
Этот человек мог явиться к ним во двор без всякой связи с ее делами. Просто заблудился. Просто перепутал дворы. И просто решил, что обметать все номера подряд, отыскивая нужный, бесполезное занятие, поэтому и уехал.
Не станет она им ничего рассказывать. А вот Алле Ивановне расскажет. Та непременно что-нибудь посоветует. Потому что умница и потому что в их дружеских отношениях нет и тени корысти.
Они ушли, Окунев и Галкин, сердито толкаясь в дверном проеме. Галкин все пытался навязать ей свой номер телефона, но она отказалась. Окунев этого делать не стал – знал, что его номер остался в памяти ее мобильника. Он ведь звонил ей ночью.
Она вернулась на кухню, подошла к окну. Через несколько минут из подъезда вывалились эти двое. И сразу разошлись в разные стороны. Ни один так и не поднял глаза на ее окна.
Вот-вот, это еще раз подтверждает ее догадки. Она им нужна только для дела. И нечего было наряжаться, им бы и тапки с собачьими мордами сгодились.
Глава 8
Загородный дом его матери не был виден за снежными шапками, венчающими низкорослые ели. Дом тоже был невысоким: конек крыши летом выглядывал из-за забора метра на полтора, не больше. Мать предпочла одноэтажное строение с глубоким теплым подвалом, в котором обустроила себе спортзал и небольшой бассейн.
