– Значит, не был он нищим. А хитрым был. Это не я сказал, это она так о нем, любовница, значит, его.
Конечно, он понимал, что капитан торопится. И что длинное предисловие ему кажется ненужным. Но он так наскучался на диване с газетой объявлений в руках! Так устал от шахматных партий, которые почти никогда не проигрывал. И так обрадовался перспективе быть полезным, что…
Да, есть такое, затянул малость.
– Так вот, перед самой смертью ювелира ему вроде как привезли крупную партию камней. Замечательного, по ее словам, качества. Она лично видела, как он метался по дому с черным замшевым мешочком, не зная, куда понадежнее спрятать.
– Спрятал? Надежно? – Окунев ожил, вытянул шею.
– Видимо, раз их никто не нашел. Ни убийцы, ни поставщики. Эти рыскали долго и бабу эту несчастную трепали. До инфаркта довели. Дом ювелира весь перевернули вверх дном и ее квартиру. Лавку его разобрали чуть не до гвоздя – не было ничего! Никто ничего не нашел – ни камней, ни мешочка замшевого.
– А может, эти мажоры нашли, которых любовница ювелира обвинила в убийстве?
– Вряд ли. Они бы тогда свое лихое положение поправили. Но ничего такого не случилось. Да и Галкин их долго потом трепал.
– По этому делу?
– Нет, это дело он аккуратно слил в архив, я же тебе о чем толкую. И затих, гаденыш. – Федоров нацелил на Окунева указательный палец. – Я еще тогда заподозрил, что Галкин бриллианты те нашел.
– Галкин? Бриллианты?
– Даже спросил у него однажды в шутку. – Федоров взял маковую плюшку и принялся зачем-то делить ее на кусочки и фигурно раскладывать их на блюдце. – Не ты, говорю, Ваня, камушки-то нашел? Долго он в одиночку по дому сновал, очень долго. И ездил туда один, замечу, не единожды. Якобы для лучшего видения – чтобы понять, есть ли состав преступления в смерти ювелира. Он нашел камни, капитан! А мажоры Гнедых с Бушиным скуксились. Даже если они и убили ювелира, то…
– Как? Как, вы сказали, имена тех мажоров? Гнедых и Бушин?
В голове тут же защелкало. Выстроились ровно все путаные линии, и помимо его воли начала складываться картинка. Нехорошая, черно-белая, уродливая. Георгий вдруг почувствовал, что будто в болото попал, в самую страшную трясину. И чем больше шагов делает, тем сильнее увязает.
– Гнедых и Бушин. А чего ты так изумился?
– Александр Геннадьевич Гнедых не так давно стал ухаживать за дочерью Деревнина Ольгой. И закончилось это для нее весьма плачевно. – Окунев быстро рассказал о происшествии. Не забыл упомянуть, что Бушина в момент нападения видела соседка с первого этажа.
– Хочешь сказать, что они тоже что-то искали в ее доме? Думаешь, бриллианты? Но откуда… Погоди. Если они были у Галкина, как я все эти годы думал, тогда как они попали к Деревнину?
– Ограбление, Александр Иванович. Их украл Деревнин вместе с деньгами!
– Не понял. – Федоров посмотрел на молодого гостя с осуждением. – Нельзя ли для старика чуть подробнее?
– Банкир Володин рассказал мне, что Галкин арендовал в его банке ячейку.
– Ячейку? – эхом отозвался Федоров, заметно бледнея. – Слушай, это же дорогое удовольствие! Дорого сейчас, а тогда вообще огромных денег стоило. Что он там хранил?
– Думаю, то, что нашел в доме покойного ювелира: камешки.
– Ай да Галкин, ай да сука. Нашел, стало быть, камни у ювелира! Закрыл дело, не обратив внимания на разговоры, что двух молодых людей видели выходящими из дома ювелира в ночь его смерти. Потом он, значит, прячет камни в банковской ячейке и затихает. А когда банк ограбили и добро его пропало, что он сделал, как думаешь? Он взял Деревнина по горячим следам и принялся за Гнедых и Бушина. Без всяких оснований. Их никто не видел, у них было алиби. И Деревнин их не сдал. А он их взял под стражу. Ох, что там было, капитан! Видел бы ты, как он их допрашивал! Я думал, инсульт его долбанет, так он нервничал и орал. Я еще тогда подумал: откуда такое рвение? Ограбили банкира, и что? Банкир этот скользким был типом, нехорошим. И как-то, я тебе скажу, очень быстро всплыл после ограбления, н-да… А Галкин проявил поразительную настойчивость. Землю только что не жрал, пытаясь посадить этих двоих. А когда у него не вышло и он лишился работы, семьи, уважения, тогда он страшно запил, Георгий. Беспробудно! Я, честно, думал, что он не выживет. И понять не мог, из-за чего он так убивается. Семьей он не особо дорожил. Даже пару раз под рюмку болтал, что рад бы пожить один.
– Может, из-за работы?
– А вот тут ты не прав, капитан! Он через месяц после внезапной кончины бедолаги ювелира рапорт об увольнении писал. Его не отпустили. Долго обрабатывали, и он остался. Из-за того он пил, Георгий, что с носом его оставили, вот в чем дело! Из-за неудачи своей пил. Кому он помешал?
В кухне повисла тишина. Не капало из крана, затих тихонько дребезжащий холодильник. Окунев мог поклясться, что слышит, как тревожно бьется сердце старого опера. Почудилось или старик в самом деле испугался того, до чего они здесь договорились?
Он почти угадал.
Майор Федоров запоздало сожалел, что так разоткровенничался, и уже сокрушался, что нелегкая принесла этого парня с его просьбой и разговорами. Сыщицкий азарт сменился страхом, как бы не наговорил он лишнего во вред себе. Жил он тихо столько лет и нет чтобы жить дальше. Нехорошая история с этими бриллиантами еще бог знает сколько будет аукаться и рикошетом задевать разные судьбы. Запросто может и его, и жену его, милую Тонечку, затронуть. Зачем он разоткровенничался? Они же месяцами живут на даче, два неуклюжих старика. А там вообще никакой охраны, все на божью милость! Полиция со «Скорой» час едут по вызову. Старый дурак!
Что оставалось сказать напоследок?
– Конечно, капитан, вы должны понимать: тот факт, что у ювелира были бриллианты, – это всего лишь предположение. Предположение, замечу, его обиженной любовницы. И то, что бриллианты могли потом очутиться у Галкина, тоже всего лишь предположение. Этих камней могло вообще не существовать в природе.
И все же они существовали. Окунев неделю перерывал бумаги в архиве – все пытался напасть на след поставщиков краденых с прииска бриллиантов. И нашел! Нашел упоминание. Совсем по другим делам эти люди проходили подозреваемыми. Двоих задержали за драку, и кто-то из них проболтался, но потом в суде отказался от показаний. Один еще через два года попался с поличным, когда попытался сбыть бриллиантовую крошку сотруднику милиции, работающему под прикрытием.
Значит, бриллианты были. Не просто так парни из далеких регионов паслись в их городе. Были бриллианты! Какая-то их часть попала в руки сначала к Галкину, потом к Деревнину – и бесследно исчезла. Исчезла вместе с Деревниным. Но стоило ему вернуться в город, как снова началось! Убийства, нападения, его собственная необъяснимая смерть.
Активный интерес к этому делу проявили сразу несколько человек.
Первым в списке Окунева значился Галкин, которому не давала покоя мысль, что его обошел вор-рецидивист. Так Окунев, по крайней мере, думал.
