– У меня к тебе дело, Игорь. – Окунев тут же вложил в электронное письмо скан медицинского заключения и снимок головы пострадавшей Волгиной. – Сейчас тебе на почту придет письмо, там медицинское заключение и копия рентгеновского снимка. Завтра…
– Уже сегодня! – перебил Игорек.
– Хорошо, сегодня. Так вот, уже сегодня утром сравни, пожалуйста, травмы, нанесенные ей, и травмы, от которых скончался некто Синев. Ты выезжал на труп, помнишь?
– Вспомню, если надо будет, – буркнул Игорек. – Сравню и что дальше?
– Вот мне нужен твой взгляд эксперта: мог это быть один и тот же человек? В смысле, тот, кто напал? Может, характерный почерк или…
– Понял. Не нуди и не пытайся меня учить. – Игорек защелкал мышкой, открывая сообщение. – Ольга Волгина… Погоди, так по ней девку какую-то задерживали, разве нет?
– Задерживали. И отпустили пока под подписку. Не все там ясно. Туман, одним словом.
– У тебя, Окунев, всегда туман. Ладно, давай спать. Утром будем головы ломать и додумывать.
Додумал Игорек ближе к трем часам дня. То на происшествие выезжал, то начальство затребовало, то отчетом занимался. Только ближе к трем он позвонил измаявшемуся Окуневу и затребовал к себе, и непременно с пирожками. А то у него аппетит от напряженной работы, видите ли, разыгрался.
– А ты молодец, Жорик, – неожиданно после третьего беляша похвалил Игорек. – Как это ты так лихо под одну черту подвел оба нападения?
– А что, мимо, да?
Окунев разочарованно вздохнул. Оглядел стол, заваленный беляшами, печеньем и сухарями с изюмом. Зря потратился, выходит. У него и так с деньгами сейчас негусто: отдал почти все матери на путевку. Подруга позвала ее в загородный санаторий, а цены там оказались, как на морском побережье. Вот он и отдал ей почти всю зарплату.
– Ничего не мимо! – хохотнул Игорек. – Все ты правильно рассудил. Нападение и в первом и во втором случаях совершено без применения огнестрельного оружия или колюще-режущих предметов. Не поломали ноги-руки, а именно пробили головы, что уже намекает на сходство.
– Короче! – нетерпеливо повысил голос Окунев.
– Короче, не ошибусь, если предположу, что это один и тот же человек. Левша, невысокий. Это в заключении по трупу Синева, кстати, имеется. Не очень сильный: чтобы убить Синева, ему понадобилось ударить несколько раз. Но удары, подчеркну, Жора, ложились, как шары в лузу! Только на одном рука дрогнула. Прошел стороной и оказался смертельным. И у пострадавшей Волгиной… – Игорек щелкнул пальцем по монитору, нашел его ночное сообщение. – Характерный удар – сзади и слева. Девяносто девять из ста, что это один и тот же нападающий. И девицу вы правильно отпустили, она выше ростом. Сантиметров на десять выше того, кто совершил нападение. Так что, Жорик, бог тебе, как говорится, в помощь. Ищи левшу невысокого роста.
А Бушин левша или нет? Какие-то документы он при нем подписывал точно правой рукой. А вот по волосам себя гладил левой! У кого бы узнать?
Глава 17
– Дура! Чертова дура!
Вероника со злостью пнула распахнутый чемодан, не заполненный даже наполовину. Оказалось, ей почти нечего забрать с собой! Почти все ее хорошие вещи, дорогие, авторские, остались в доме у Алекса. Что-то в доме, что-то на квартире. Платья, шубы, лыжные костюмы – продавай по вещице и живи безбедно год в ее родном захолустье, куда она намеревалась удрать. А теперь что? Теперь, оказывается, она нищая. Из того, что лежало скомканным на дне чемодана, продавать было нечего. Одна дешевка, из прошлой жизни, еще до Алекса.
– Дура! – снова повторила она с горечью и почувствовала, как защипало в глазах от желания разреветься. – Чертова дура!
Вспомнила, почему так спешила рассовать свои тряпки по его шкафам, и все же расплакалась.
Она ведь так мечтала стать его женой! Так хотела быть с ним вместе. И да, пусть не до потери пульса, но все же любила его. Поэтому, как только узнала, что его жена удрала с любовником, сразу поспешила занять пустые полки своими вещами. Застолбить, так сказать, территорию.
И что вышло? А вышло, что он выгнал ее! Босую и голую. И вещи не вернул. Правда, она пока еще не просила их вернуть. Еще надеялась, что Алекс перебесится и снова впустит ее в свою жизнь. Особенно теперь, когда его новая пассия валяется на больничной койке. И, по слухам, еще долго там проваляется.
А это что значит? Это значит, что место на кровати сбоку от него пустует. И его она запросто может пока занять. Под видом «пока», а там видно будет.
Вероника потянулась к мобильнику, набрала давнюю подругу Жанку, которую теперь слегка ненавидела – той-то подфартило в отличие от нее.
– Алло, пуся, ты? – сонным голосом пропела Жанка.
– Глаза пора продрать, подруга! – зло оборвала ее Вероника. – В Москве давно за полдень перевалило.
– Вероничка! – воскликнула Жанка, даже вроде с радостью. – Ты?
– А кто же!
– Тебя освободили? Ой, как я рада! А то Стасик таких ужасов о тебе нарассказывал. Это точно не ты девицу по голове шарахнула?
– Иди ты, Жанна, знаешь куда! – сразу разозлилась Вероника.
Она тут же представила розовощекую со сна Жанку на пухлых Стасовых подушках. Как та кутается в дорогое шелковое покрывало, ворочается, щурится на яркое солнце за окном. Звонит прислуге, требует в постель кофе и горячих булочек. Как потом, после позднего завтрака, тащит свое шикарное тело в ванную. Нежится там в ароматной воде и думает, как ей убить предстоящий вечер покрасивее и подороже.
Нет, почему именно ей так повезло? Почему Стас от Жанки без ума и все ей, заразе, сходит с рук, а Алекс даже после того, как вбухал в нее столько бабок, ее погнал? Что она сделала не так? Чем она хуже этой дуры Жанки?
– Вероничка, ты что, плачешь? – Жанка на том конце тоже всхлипнула за компанию. – Не плачь, пожалуйста! Хочешь, я к тебе приеду сейчас?
– Ага, сейчас! Ты собираться будешь до полуночи. – Вероничка вытерла преступные завистливые слезы.
Она осмотрела голые стены квартирки, которую снимала еще до знакомства с Алексом, а потом продолжала за нее платить. Так и не сдала, как-то все недосуг было. Да и Алекс, хоть и держал ее на коротком поводке, окончательного переезда с бракосочетанием не предлагал. Что Жанка здесь может увидеть? Старый скрипучий диван, который перестал складываться года три назад. Подтекающий кран в кухне и ржавые пятна в унитазе. Рваный линолеум на входе и старомодную вешалку с ее единственной курточкой из стриженого кролика. И это все, что у нее на сегодняшний момент есть.
– Ладно, Жанка, это пустое. Пройдет. Ты мне лучше скажи, как там Алекс?
– А что Алекс? С ним все, кажется, в порядке. – Слышно было, как подруга позвонила кухарке и затребовала завтрак в спальню.
Вот гадина. Ведь могла бы быть поделикатнее! Прекрасно знает, что Вероника не может сейчас позволить себе горячих круассанов с апельсиновым джемом, холодной телятины и свежевыжатого сока манго. У нее на завтрак подгоревшая яичница и чай из пакетика с имбирным пряником вприкуску. И то хорошо, что денег на десяток яиц хватило.
