– Кажется, это о нем рассказывает мсье Шатобриан
[11] в своих мемуарах, – заметил Джереми Скотт, поглядывая на Амалию. – Когда ваш император Александр со своей армией оказался в Париже, его спросили, стоит ли переименовать мост, названный в честь одной из самых знаменитых побед Наполеона. На что Александр ответил: «Не надо, достаточно того, что я прошел по этому мосту со своей армией».
Амалия только улыбнулась. По правде говоря, ее беспокоило то, что машина, которая вроде бы должна была обгонять любой экипаж, тащилась еле-еле, и французские агенты неотступно следовали за ней в своей карете.
– Не очень-то быстро мы едем, – не удержавшись, заметила баронесса Корф.
– Не беспокойтесь, миледи, – ответил Джереми. – Всему свое время.
Они свернули на набережную Святого Бернара и вдоль Сены двинулись обратно в центр. Тут Уортингтону пришлось ехать еще медленнее, потому что омнибус маршрута «Т» только что двинулся в путь с конечной остановки и расположился так, что обогнать его было весьма непросто.
– Я хотел увидеть вас, чтобы выразить свою благодарность, – сказал Джереми. – Ведь это благодаря вам я сумел подняться на ноги. – Амалия взглянула на него с удивлением. – Сейчас я могу признаться, что чувствовал себя ужасно. Я хотел – да, я даже подумывал о том, чтобы умереть. Но потом появились вы и сказали, что никогда не стоит отчаиваться. Вы говорили с таким убеждением, что мне захотелось поверить в себя…
Он продолжал изливать душу своим негромким, хорошо поставленным голосом, а Амалия слушала его – и не могла опомниться от изумления. Она уже забыла почти все, что говорила ему, точнее, все, что не касалось исчезновения Ломова. Более того – она готова была поклясться, что не сказала Джереми Скотту ничего примечательного. Однако ее слова оказали на молодого человека такое действие, что он сумел подняться на ноги и снова начал ходить.
«Либо его травмы были менее опасны, чем думали доктора, либо… либо не знаю что. Впрочем, все это может быть и ловушкой, чтобы втереться ко мне в доверие. Посмотрим, что он захочет мне рассказать».
Едва обогнав один омнибус, Уортингтон на набережной Монтебелло едва не врезался в другой, но вовремя затормозил. Машину тряхнуло. Одни пассажиры омнибуса свесились с крыши, другие высунулись наружу из окон и громко высказали все, что они думают о чертовых пижонах, которые ездят на треклятых железках вместо того, чтобы, как все порядочные люди, пользоваться гужевым транспортом.
– Прошу вас, капитан, держите себя в руках, – вмешался Джереми, видя, что Уортингтон весь кипит и готов ринуться в драку. – Поезжайте до набережной Орсе и дальше поворачивайте на мост Согласия, как мы с вами условились. – Он обернулся и бросил быстрый взгляд на агентов, которые в своем неприметном темном экипаже не отставали от них.
Машина мирно доползла по мосту до площади Согласия и, завидев обелиск, Амалия подумала, что теперь они вернутся на улицу Риволи. Стало быть, вся польза от общения с Джереми Скоттом заключалась в том, что он пожелал выразить ей свою благодарность, покатав ее в автомобиле. Но на Королевской улице Уортингтон неожиданно прибавил скорость и помчался в северном направлении так, что любо-дорого было глядеть. По широким бульварам, по улице Лаффита, все дальше и дальше, до самого Монмартра, где Уортингтон наконец сбросил скорость и вновь пополз как черепаха, чтобы не привлекать внимания. Преследователи давным-давно отстали – еще до того, как капитан вырулил на бульвар Капуцинов.
– Однако! – промолвила Амалия, переводя взгляд с одного своего спутника на другого. – Значит, вы нарочно ехали медленно, чтобы преследователи расслабились?
– Я же сказал, миледи, – всему свое время, – улыбнулся Джереми. – Здесь поблизости есть одно тихое кафе…
– Уже не тихое, – буркнул Уортингтон, вертя головой. – Похоже, возле него устроили народное гулянье. – Он показал на балаганы, между которых сновала пестрая толпа обитателей Монмартра. Слышался смех, нестройные звуки музыки, торговцы наперебой зазывали покупателей, из тира доносились хлопки выстрелов.
– Шум мне не мешает, – сказала Амалия. – Можем поговорить в кафе, если хотите.
Хозяин заведения – неразговорчивый толстяк с бритой головой, на которой отрастала седая щетина, – освободил для Джереми, которого, по-видимому, хорошо знал, небольшую террасу. Скотт устроился за столом напротив Амалии и прислонил костыли к стене. Прежняя скатерть в пятнах вина была убрана, и взамен нее принесена новая. Уортингтон не стал подниматься на террасу: он заявил, что ему надо поставить машину так, чтобы в нее не забрались любопытные и ничего не поломали, и ушел.
– Итак? – спросила Амалия, выжидательно глядя на своего собеседника.
Скотт усмехнулся.
– Да, вы правы. Лучше перейдем сразу к делу, чем попусту говорить о солнце, звездах и луне. – Последнее слово он подчеркнул голосом, не сводя глаз с Амалии.
– Смотря какая луна, – последовал ответ. – Красная, например, явление чрезвычайно любопытное.
– Правда, ее никто не видел. – Джереми откинулся на спинку стула. – Может быть, вы не знаете, но я больше года пытался подобраться к «Красной луне». Не только я, разумеется, – поправился он, – но другим повезло не больше моего. Некоторое время тому назад я пришел к выводу, что никакой «Красной луны» на самом деле не существует.
– Вот как?
– Да, именно так. Если речь идет – как нам пытается внушить Дассонвиль через своих марионеток – о сложной научной разработке, которая имеет военное значение, виконт де Ботранше не может заниматься ею один. У него должны быть ассистенты, помощники помощников и так далее. Он должен с кем-то обсуждать результаты своего труда. Далее, раз речь идет об оружии, оно должно проходить испытания. Это значит полигон, участники, транспорт и множество человек, которые вовлечены в процесс. А что мы видим вместо всего этого? Одинокий гений сидит в пиренейском замке и что-то там выдумывает такое страшное, что врагам Франции не поздоровится, если она применит это против них. – Джереми Скотт пренебрежительно сморщил нос, и, завидев его гримасу, Амалия подумала, до чего же он еще молод. – Простите, сударыня, но в серьезном государстве так дела не делаются. Поэтому некоторое время тому назад я подготовил доклад, в котором указал, что нас водят за нос и отвлекают от чего-то действительно важного.
– Например?
– У меня слишком мало данных, чтобы судить с уверенностью. Но взять хотя бы летательные аппараты – говорят, у них большое будущее.
– Ваша гипотеза весьма интересна, – начала Амалия, тщательно подбирая слова, – но…
– Миледи, подумайте сами. Больше года разведки Европы охотятся за «Красной луной», и ничего. Данные, которые удается получить, всегда оказываются фальшивкой, а почему? Потому что никакой «Красной луны» в природе не существует. Это миф, и я отдаю должное гению Дассонвиля – он сумел сделать этот миф чертовски живучим.
