Вплоть до недавнего времени такие поставщики газа, как Катар и Нигерия, ориентировались на удовлетворение растущего спроса США на энергоресурсы (и ожидали, что рост будет продолжаться едва ли не вечно). Сланцевая революция заставляет их сегодня осваивать новые рынки. Сначала экспорт переориентировался на Европу (2010–2011 годы), а затем был частично перенаправлен в Азию, где потребность в СПГ продолжает расти, особенно после катастрофы на АЭС в Фукусиме. С учетом этих изменений инвесторы добиваются разрешений на строительство новых терминалов СПГ, что позволит США начать экспорт сжиженного природного газа. Прогнозы разнятся, но большинство аналитиков согласно в том, что этот экспорт будет стимулировать американское производство СПГ в следующем десятилетии и приведет к увеличению объемов мировых поставок
[976]. Интеграция международных рынков газа потребует многолетних инфраструктурных инвестиций (и даже так не достигнет уровня мирового нефтяного рынка), но укрепление взаимодействия между североамериканским, европейским и азиатским рынками наверняка поможет дополнительно снизить стоимость СПГ для Азии и даже, возможно, для Европы на ближайшее десятилетие.
Добыча нетрадиционной нефти в США оказывает аналогичное влияние на мировые нефтяные потоки. Импорт нефти неуклонно снижался на протяжении последних лет вследствие падения спроса, вызванного рецессией 2008 года, ростом энергетической эффективности (прежде всего на транспорте) и, главное, увеличением добычи ЛННК. Соединенные Штаты начали «возвращать» импорт, и первыми пострадали те страны, нефть которых ближе всего по составу к ЛННК. Импорт из Нигерии и Анголы, например, сегодня находится на самом низком уровне с 1990-х годов. По мере развития этой тенденции трансатлантические нефтяные потоки между Востоком и Западом будут «мелеть». Поставщикам с Ближнего Востока и из Африки придется продавать свой товар на азиатских рынках. В ближайшие десятилетия, как ожидается, Китай и Индия как минимум удвоят импорт ближневосточной нефти
[977]. В конкретных цифрах: число нефтяных танкеров, идущих через Индийский океан и Малаккский пролив в Восточную Азию, вырастет в два или даже три раза в ближайшие десять лет благодаря сланцевой революции. Страховщики, разумеется, скорректируют страховые премии с учетом этого перенаправления потоков, но вопрос о том, кто должен защищать сырьевые товары и свободный транзит по морским путям, становится все более важным.
Энергия меняет международный геополитический ландшафт
Недавняя история учит осторожности в прогнозировании будущего глобальных энергетических рынков. Однако не подлежит сомнению, что североамериканская энергетическая революция трансформирует мировые рынки, и мы можем наблюдать, как эти экономические силы меняют геополитический ландшафт. В первую очередь североамериканская энергетическая революция будет способствовать диверсификации мировых поставок и наделит США новым и мощным геоэкономическим инструментом.
Большая часть кардинальных геополитических последствий этой энергетической революции связана с тем неоспоримым фактом, что поставки из США, Канады и Мексики в дополнение к объемам из стран, не входящих в ОПЕК, существенно снизят мировые цены на нефть на постоянной основе. Исторически ОПЕК использовала сокращение объемов добычи для стабилизации мировых цен на нефть. Ведутся жаркие споры относительно готовности и способности ОПЕК прибегать к этому методу, однако сокращение добычи остается важным фактором регулирования цен на нефть на мировых рынках
[978]. Когда спрос велик, а предложение недостаточно, цены обычно стремятся вверх. Такие колебания способны замедлить темпы роста мировой экономики, что в конечном итоге ведет к снижению спроса на нефть и заставляет понижать завышенные цены. В последние годы, при наличии дефицита в несколько миллионов баррелей в день на мировом рынке, ОПЕК располагала возможностью держать цены на нефть на уровне 90–110 долларов за баррель. В середине 2014 года стало понятно, что ОПЕК переосмысливает свою стратегию. С середины июня 2014 года цена нефти марки Brent упала почти на 25 процентов, со 115 долларов до менее чем 40 долларов за баррель (это самая низкая цена с 2009 года); этот неожиданный спад побудил Агентство энергетической информации пересмотреть прогноз по добыче нефти в США в сторону снижения – до 8,9 миллиона баррелей в день в 2016 году
[979]. Аналитики компании «Голдман Сакс» предполагают, что цены восстановятся и достигнут 60 долларов за баррель, то есть примерной маржинальной стоимости добычи сланцевого газа
[980]. По словам Джеффа Дайтерета, руководителя исследовательского департамента независимого инвестиционного банка «Симмонс энд Ко», заявления Саудовской Аравии, ведущего государства-члена ОПЕК, «показывают, что организация, возможно, готова перейти от стратегии удержания цен на уровне около 100 долларов за баррель к стратегии сохранения рыночной доли… при условии отсутствия дна для цен на нефть»
[981]. В июне 2015 года ОПЕК сообщила, что сохранит потолок добычи в 30 миллионов баррелей в сутки, и это маркировало переход от сокращения поставок к их увеличению в конкуренции за долю на мировом энергетическом рынке
[982]. Аналитики «Голдман Сакс» также полагают, что ОПЕК превысит свою квоту в 30 миллионов баррелей в день, сохраняя цены в диапазоне 50–60 долларов за баррель в многолетней перспективе
[983]. Саудовская Аравия, Ирак и Россия вели нефтедобычу в 2015 году на рекордных уровнях, причем еще до того, как на мировой нефтяной рынок вернулся Иран.
