Но оценим ситуацию шире. Если, например, целью страны является смена режима, а не что-то более узкое, насколько эффективны геоэкономические инструменты в целом в данном отношении? И насколько хороши конкретные геоэкономические инструменты в сравнении с другими?
Это лишь немногие из вопросов и возможных переменных, которые в значительной степени способны повлиять на успехи страны в том или ином случае геоэкономического проецирования силы. Оценка того, насколько подходит или не подходит данной стране конкретный экономический инструмент в данной ситуации, неизбежно зависит от текущих обстоятельств и всегда неразрывно связана с фактами. Но важно понимать, во-первых, элементарную логику и принципы действия этих специфических геоэкономических инструментов, а также способы их взаимодействий и причины конфликтов; во-вторых, нужно учитывать структурные характеристики, которые важны для определения общей способности государств к проецированию геоэкономической силы. А теперь, пожалуй, самое важное: при оценке относительной полезности этих инструментов принципиально важно использовать не только подсчет издержек и доходов или просто суммировать потенциальные расходы («будет ли это стоить стране Х больше, чем стране Y?»). Скорее, сравнительную эффективность геоэкономических подходов надлежит измерять по той же шкале, которая применяется для оценки прочих форм государственного управления, то есть в сопоставлении со следующими наилучшими альтернативами. На сем наша базовая таксономия завершена, и оставшиеся главы будут посвящены конкретно Китаю и США.
Глава четвертая
Геоэкономика в китайской внешней политике
Китай сегодня использует экономическое воздействие чаще, увереннее и разнообразнее, чем когда-либо прежде.
Доктор Джеймс Рейли, специалист по Восточной Азии, Институт Лоуи
Еще никогда в истории никакое правительство не располагало подобным богатством
[403]. По мере роста экономического могущества Китая возрастала и способность страны использовать это могущество для достижения геополитических целей (наряду с соблазном применить его таким способом). Китай часто и правильно описывают как мирового лидера в практике геоэкономики. Это также основная причина того, почему региональное и глобальное проецирование силы сделалось преимущественно экономическим, а не военным. «Пекин играет в новую экономическую игру на уровне маэстро, – метко заметил один обозреватель, – избегая войн и политической конфронтации и ориентируясь на бизнес; его мировое влияние поэтому намного превосходит текущий уровень экономического развития. Народы не боятся военного могущества Китая, но опасаются его возможностей распоряжаться торговлей и инвестициями»
[404].
Расценивая Китай как наилучший образец для демонстрации функционирования геоэкономических инструментов и, самое главное, для демонстрации способов их комбинирования, мы далее переходим к изучению геоэкономики КНР на шести примерах. Мы начнем с Тайваня, который оставался «костью в горле» для руководства Коммунистической партии Китая с момента захвата этой партией власти. Пекин прекрасно понимает, что угроза применения силы гораздо лучше годится для защиты статус-кво, чем для достижения хоть какого-то прогресса на пути воссоединения. Поэтому там выбрали не военную, а двунаправленную экономическую стратегию окружения, неуклонно лишая Тайвань и без того немногочисленных союзников за рубежом посредством геоэкономического давления и одновременно используя геоэкономические методы непосредственно против Тайбэя. Далее мы рассмотрим пример Северной Кореи, точнее, тайный, но прочный союз Пекина с Пхеньяном, столь же крепкий и постоянный, как давление на Тайбэй. В отличие от ситуации с Тайванем, здесь Пекин не имеет возможности угрожать применением силы, а потому, вследствие очевидного стремления Пхеньяна вырваться из-под контроля, Китай отказался от давнишней привычки полагаться исключительно на экономическую помощь и использует ныне целый «ассортимент» политических, энергетических, торговых, инвестиционных и монетарных инструментов в отношениях с Северной Кореей.
Затем мы отправимся восточнее, в Японию, отношения с которой для Пекина, несмотря на вековую, историческую напряженность, сегодня также подразумевают прямое столкновение с интересами Соединенных Штатов Америки как гаранта безопасности и союзника Японии. Пытаясь добиться реализации китайских территориальных амбиций и подорвать американо-японский альянс, руководство КНР, опять-таки, сознало, что военной силы самой по себе недостаточно; отсюда их решение выражать геополитическое недовольство поведением Токио различными геоэкономическими шагами, которые почти все нацелены на использование экономической зависимости Японии от китайского производства и китайского потребителя. Кроме того, данная геоэкономическая тактика широко применяется во внешней политике Китая по всей Юго-Восточной Азии. Но положение дел в указанном регионе видится запутанным, многие страны даже не нужно запугивать, и вследствие этого геоэкономическое давление Китая нередко оказывается позитивным фактором.
Мы завершим наш анализ примером Южной Азии, конкретно – отношениями Китая с Индией и Пакистаном. Пускай налицо все признаки типичной истории трехсторонних отношений, тактика, используемая Китаем, очевидно эволюционирует. После десятилетий военного противостояния, во многом определявшего взаимоотношения Исламабада, Пекина и Нью-Дели (ядерная конкуренция Индии и Пакистана, стычки на границе между Индией и Китаем, китайская военная помощь Пакистану), Китай стал все больше опираться на геоэкономику в своих контактах с двумя соседями. Эти геоэкономические меры варьируются от простых операциональных (беззастенчивое государственное финансирование и «трубопроводная политика» применительно к Пакистану, блокирование предоставления многосторонней помощи Индии на фоне роста напряженности из-за территориальных споров) до долгосрочных и стратегических (вовлечение Пакистана в китайский проект «нового Шелкового пути», выбор Индии в качестве первой страны для первого официального зарубежного визита новоназначенного китайского премьера, которого сопровождали главы сорока одной китайской компании). Что касается последнего случая, необходимо отметить, кстати, появление первых признаков того, что под руководством премьер-министра Нарендры Моди Индия тоже задумывается об использовании геоэкономики – отчасти, возможно, вследствие геоэкономического давления Пекина.
Пусть эти шесть случаев сугубо конкретны и уникальны, все же можно выявить некие сходства и общие закономерности. Руководство Китая на практике применяет множество аналогичных методов в столь различных обстоятельствах для достижения своих целей, и это заставляет заподозрить, что внешнеполитический аппарат КНР сформулировал ряд основных принципов новой международной стратегии, которая опирается прежде всего на геоэкономику. Явное совершенствование и ревизия (если требуется) тактики предполагают, что китайский вариант геоэкономики подразумевает способность и желание учиться. В то же время кривая данного обучения изобилует пропусками, что доказывают несколько геоэкономических авантюр, провалившихся или получивших достойный ответ. Отсюда, в свою очередь, возникает более широкий вопрос о том, насколько эффективны и значимы эти геоэкономические меры. Шесть анализируемых примеров дают, конечно, некоторые первоначальные подсказки, но подробнее об эффективности мы поговорим в главе 5.
