— Но ты же сам забыл…
— Я никогда ничего не забываю! — перебил муж. — Во всем виноват неправильный указатель топлива.
— Но это же в первый раз, — с ангельским видом произнесла Нина Ивановна.
— Мне одного такого раза надолго хватит, — мрачно откликнулся муж. — Человек едет с работы. Человек устал! Мало мне пробок на Садовом Кольце. Так эта колымага вздумала вдруг заглохнуть.
— Но ведь у нее бензин… — начала было снова Нина Ивановна.
— Молчи, женщина! — воскликнул любящий муж. — Что ты можешь понимать в машинах!
— Боренька, только ты не волнуйся, — попыталась его успокоить жена. — Мы уже дома. Приехали…
— Это ты, может, приехала, — не унимался муж. — А я весь извелся. И к тому же измазался.
— Я же ведь говорила, нужно было сразу вызывать мастеров, — ответила Нина Ивановна. — А ты вечно сам пытаешься починить.
— Потому что я лучше знаю свою машину! — никогда не уступал в споре папа Олега.
— Ну хорошо, — согласилась Нина Ивановна. — Иди умойся. Переоденься. А я пока приготовлю ужин. Олежка, наверное, уже тоже проголодался.
Борис Олегович, продолжая поносить каких-то «кретинов», которые изобретают «никуда не годные дурацкие указатели», направился в ванную.
Отмыв руки и скинув рубашку с заляпанными машинным маслом манжетами, папа Олега почувствовал себя несколько лучше. Тем более что с машиной ничего страшного не произошло. Когда Борис Олегович, изрядно повозившись в моторе, вызвал техпомощь, выяснилось, что в автомобиле попросту кончился бензин. Об этом свидетельствовал указатель топлива. Однако, по словам Беляева-старшего, приборы еще недавно показывали полный бак.
Переодевшись в джинсы и майку, глава семейства Беляевых почувствовал себя почти совсем хорошо.
— Нина! — крикнул он на кухню жене. — Я вспомнил! Мы вчера с тобой купили баварские сосисочки! Поджарь-ка мне их на сковородке. Ужасно хочется. И Олег тоже такие сосиски любит. Правда, сынок? — направился Борис Олегович в гостиную, где его отпрыск смотрел телевизор. — Ты почему мне не отвечаешь? — внимательно поглядел на Олега отец.
— Да я… понимаешь, папа, — никак не мог подобрать нужных слов тот.
— Не хочешь жареных баварских сосисо-чек? — до такой степени возмутился Беляев-старший, будто сын совершил страшное святотатство.
— Мы их недавно…
— Нина! Этот тип у нас совершенно заелся! — крикнул Борис Олегович. — Он, видите ли, не хочет жареных баварских сосисочек, потому что мы их уже недавно ели!
— Ты меня не так понял, папа, — пытался объяснить сын. — Дело в том…
— Нет, я тебя правильно понял! — снова перебил отец. — Я…
— Боря, — вошла в это время в гостиную мама Олега. — Баварских сосисок уже нет.
У Беляева-старшего вмиг изменилось выражение лица. Оно стало таким, словно он
полностью разочаровался в жизни и одновременно сел на раскаленную электрическую плиту.
— Как нету? — изрек он с трагическим видом. — Нету моих любимых баварских сосисочек?
— Да, папа, — наконец смог признаться Олег. — : Мы их съели.
— Они все съели, Боренька, — подтвердила Нина Ивановна. — Там только суп остался. Очень вкусный суп. Давай я нам с тобой его разогрею.
— Значит, сосисок нет, а мне суп? — хрипло изрек глава семейства Беляевых.
Олег невольно втянул голову в плечи.
— Этим оглоедам, которые вынашивают идиотские планы, как скорее погибнуть от какой-нибудь бандитской пули или ножа, значит, сосиски, — продолжал отец, и голос его с каждым словом становился громче. — А мне, который изо дня в день старается упрочить положение фирмы и обеспечить не только настоящее, но и будущее семьи…
Тут у Беляева-старшего вышел из легких весь воздух. Сделав паузу, Борис Олегович шумно вздохнул. Затем громогласно изрек:
— Мне, значит, за все за это какой-то дурацкий супчик!
— Может, сперва таблеточку, Боря? — с беспокойством поглядела на раскрасневшегося Бориса Олеговича жена. — По-моему, у тебя опять поднялось давление.
— Их, видите ли, интересует мое давление! — разразился мелодраматическим хохотом глава семейства. — Отец, может быть, целый день мечтал о жареных баварских со-
сисочках! И вот он приезжает домой, а их съели! Съели пятеро варваров, обсуждая свои криминальные планы.
— Шестеро, — поправил отца Олег.
— Что-о?!
— Нас было шестеро, папа. Пашков заходил, — принялся объяснять сын.
— Ну если Пашков, я спокоен, — с уничтожающим сарказмом произнес отец.
— Мы химией занимались, — быстро проговорил Олег. — Нам задали очень сложную тему. Вот мы все вместе…
— Видишь, Боренька, — сказала Нина Ивановна, — ребята бедные после занятий проголодались, а ты возмущаешься. Они же
растут.
— Они растут, а я погибай, — проворчал Борис Олегович, однако было видно, что он уже успокаивался.
«Опять меня Женька подставил, — размышлял в это время Олег. — Он постоянно голодный, а я из-за него теперь ври».
— Пойдем, Боренька, я тебе налью супчика, — быстро проговорила Нина Ивановна.
— Ладно, — двинулся на кухню Беляев-старший. — Мне все равно в этой жизни больше ничего не осталось. И, пожалуйста, — посмотрел он на сына, — в следующий раз думай об остальных. Хоть несколько сосисок мог бы оставить отцу.
— Хорошо, пап. Я буду думать, — вполне искренне пообещал Олег.
Родители удалились на кухню. Мальчик облегченно вздохнул. Гроза миновала. Главное, удалось отвлечь отца от разговоров о расследовании. Это была скользкая тема.
Остаток вечера прошел спокойно. Отдохнув от дорожных и прочих потрясений, Борис Олегович вдруг решил съездить в магазин. Оттуда он привез новый запас копченых баварских сосисок и очень вкусное мороженое с шоколадом и нугой. Так что, семейство Беляевых устроило еще один поздний ужин…
Наутро друзья встретились возле входа на школьный двор. Пашков стоял рядом с Женькой. У Лешки был вид очень свежий. Женька, напротив, выглядел крайне устало.
— Он уже почти научился, — ткнув пальцем в грудь долговязому мальчику, сообщил Пашков. — Нужную шпору с третьего раза из рукава достает. Еще два дня напряженных занятий…
— Два дня я не выдержу, — с тоскою изрек Женька. — Какой смысл в таких шпорах, если я, пока тренируюсь, химию почти всю выучил. У меня от этих формул уже голова раскалывается.
— Работаешь на него, работаешь, и никакой благодарности, — обиженно произнес
Лешка.
— Говорил тебе: лучше учебник несколько раз прочесть, — принялся Темыч наставлять Женьку.
