Чистое безумие; все закончится тем, что их окружат. Однако два осколочника, поддерживая друг друга, могли делать удивительные вещи. Кроме того, если их начнут давить числом, всегда можно спрыгнуть с утеса – при условии, что доспехи будут в достаточно хорошем состоянии, чтобы пережить падение.
Это был один из тех рискованных маневров, на которые Адолин никогда не осмеливался, если на поле боя был его отец.
Он приостановился на полпути. На краю верхнего яруса собрались паршенди, готовясь к прибытию осколочников.
– У тебя есть план, как нам там закрепиться? – спросил Джакамав, цеплявшийся к скале рядом с Адолином.
Княжич кивнул:
– Просто будь готов мне помогать.
– Конечно. – Джакамав окинул взглядом возвышенность; его лицо скрывал шлем. – Кстати, откуда ты вообще тут взялся?
– Я подумал – ни одна армия не откажется от осколочников, которые предложат свою помощь.
– Осколочников? Во множественном числе?
– Ренарин там, внизу.
– Надеюсь, не сражается.
– Его окружает большой отряд солдат, которым даны тщательные инструкции ни в коем случае не позволять ему вмешиваться в битву. Отец просто хотел, чтобы он увидел, как все происходит.
– Я знаю, что делает Далинар. Он пытается продемонстрировать дух сотрудничества и положить конец распрям между великими князьями. Поэтому и посылает своих осколочников помогать, хотя очередь не его.
– У тебя есть возражения?
– Еще чего! Давай поглядим, сможешь ли ты расчистить там местечко. Мне понадобится минута, чтобы вытащить молот.
Адолин ухмыльнулся под шлемом. Джакамав, его закадычный приятель, был землевладельцем и осколочником великого князя Ройона. Важно, чтобы светлоглазые вроде Джакамава видели, как Далинар и Адолин не покладая рук трудятся во имя лучшего Алеткара. Возможно, несколько случаев вроде этого покажут ценность надежного альянса по сравнению с вероломной вре́менной коалицией, которую предлагал Садеас.
Адолин карабкался все выше, Джакамав следовал за ним, и вот до вершины осталось футов десять. Там сгрудились паршенди, держа наготове молоты и топоры – оружие для сражения с человеком в осколочном доспехе. Несколько лучников выпустили стрелы, которые отскочили от лат, не причинив никакого вреда.
«Ну хорошо», – подумал Адолин и выставил руку в сторону. Продолжая другой рукой цепляться за камни, он призвал осколочный клинок, а потом вонзил его в скалу, плоской частью лезвия параллельно краю. Вскарабкался вровень с клинком.
И ступил на лезвие.
Осколочные клинки не ломались – они даже почти не гнулись, – поэтому меч выдержал его вес и у него оказалась надежная опора и точка приложения силы, так что, когда он присел и прыгнул, доспех позволил ему взмыть. Пролетая над краем верхнего яруса, юноша схватился за скалу прямо под ногами паршенди и использовал ее, чтобы бросить себя в самую гущу поджидавших противников.
Когда он врезался в них с силой валуна, паршенди прекратили петь. Принц вскочил на ноги, мысленно призывая осколочный клинок, потом вклинился плечом в одну группу и начал раздавать тумаки, сломав одному паршенди грудную клетку, а другому разбив голову. Панцирные латы солдат трескались с неприятным звуком. Враги разлетались в стороны. Кое-кто упал с утеса.
Адолин принял на предплечья несколько ударов, прежде чем осколочный клинок вновь к нему вернулся. Он размахивал клинком, до того сосредоточенный на необходимости удержать позицию, что не заметил Джакамава, пока осколочник в зеленом не оказался рядом, круша врагов своим молотом.
– Спасибо, что скинул мне на голову целый отряд паршенди, – крикнул Джакамав, замахиваясь. – Это был чудесный сюрприз.
Адолин ухмыльнулся и махнул рукой:
– Куколка!
Наверху народу было не много, хотя по склону неслись новые группы паршенди. Адолин и Джакамав оказались недалеко от куколки – громадного удлиненного валуна зеленовато-коричневого цвета. Она крепилась к скалам той же субстанцией, из которой состоял ее панцирь.
Адолин перепрыгнул через дергавшегося на земле паршенди с иссохшими ногами и рванулся к куколке. Джакамав, бряцая доспехом, последовал за ним. Добраться до светсердца было сложно – у куколок панцирь крепкий, как камень, – но с осколочным клинком это не представляло проблем. Нужно просто убить существо, а потом вырезать дыру, чтобы вырвать сердце и…
Куколку уже вскрыли.
– Нет! – закричал Адолин, подбежав к ней, схватившись за края дыры и заглядывая внутрь, где все было покрыто фиолетовой слизью. В липкой массе плавали кусочки панциря, и там, где обычно находилось светсердце, опутанное венами и сухожилиями, зияла дыра.
Адолин завертелся, обыскивая взглядом верхнюю часть плато. Подбежал Джакамав, бряцая доспехом, и выругался.
– Как они сумели вытащить его так быстро?
Внезапно солдаты-паршенди расступились, вопя на своем непостижимом ритмичном языке. Позади них стояла высокая фигура в серебристом осколочном доспехе и развевающемся за спиной алом плаще. В местах сочленений доспеха были острые выступы, края пластин приподнимались, точно борозды на панцире краба. В воине было по меньшей мере семь футов роста, и броня делала его еще массивнее на вид – возможно, потому, что под ней у паршенди был собственный панцирь, растущий из тела.
– Это он! – воскликнул Адолин и побежал вперед.
С этим воином его отец сражался на Башне. Это был единственный осколочник, которого они видели в армии паршенди за много недель или даже месяцев.
Возможно, других и не осталось.
Осколочник повернулся к Адолину, держа в руке большой неграненый самосвет, с которого капали ихор и плазма.
– Сразись со мной! – завопил принц.
Группа паршенди бросилась мимо осколочника, бегом направляясь к обрыву в дальней части плато, где холм был разделен посередине. Осколочник передал светсердце одному из бегущих и, обернувшись, проследил за тем, как те прыгали.
Они взмыли над разломом и приземлились на другой половине холма, на прилегающем плато. Адолин по-прежнему изумлялся тому, что солдаты-паршенди могут так прыгать. Княжич почувствовал себя дураком, осознав, что высота для них не представляет опасности, в отличие от людей. Для паршенди гора, разделенная пополам, просто еще одно ущелье, которое можно перескочить.
Все новые и новые отряды прыгали через разлом, уходя от подступавших снизу людей, перебираясь в безопасное место. Адолин заметил, как один прыгун потерял равновесие. Бедолага рухнул в пропасть, успев лишь вскрикнуть. И все рано это не так опасно, как попытаться отбить натиск людей.
Осколочник остался. Адолин, забыв про убегающих врагов и про Джакамава, который кричал ему отступать, атаковал паршенди, вложив всю силу в замах осколочным клинком. Паршенди поднял собственный меч и парировал удар Адолина.
