Шаллан растерянно глянула на него.
– Умоляю, Тури, только не говори, что ты ее похитил! – воскликнула женщина.
«Нет, совсем не алети, – подумала Шаллан, вслушиваясь в акцент незнакомки. – Гердазийка». Ногти, похожие на поверхность скалы, подтверждали это. Дама была темноглазой, но, судя по дорогому платью, не служанкой.
Ну разумеется. Любовница.
– Палона, она сама настояла на том, чтобы поехать со мной, – оправдывался Себариаль, шагая по ступеням. – Я не смог ее переубедить. Придется найди для нее комнату или что-то в этом роде.
– Но кто же она?
– Какая-то чужестранка. Когда девушка сказала, что хочет отправиться со мной, старина Далинар так разозлился, что я сразу разрешил ей. – Он помедлил, а потом спросил, повернувшись к Шаллан: – Как тебя зовут?
– Шаллан Давар, – представилась та и поклонилась Палоне. Эта женщина, хоть и темноглазая, явно была хозяйкой в этом доме.
Гердазийка вскинула бровь.
– Что ж, она вежливая, и это означает, что ей тут не понравится. Честное слово, не могу поверить, что ты привел домой первую попавшуюся девушку, потому что решил, будто этим досадишь одному из великих князей.
– Ба! – воскликнул Себариаль. – Женщина, из-за тебя я выгляжу как самый большой подкаблучник во всем Алеткаре…
– Мы не в Алеткаре.
– …а я даже не женат, буря бы тебя побрала!
– Я за тебя не выйду, даже не умоляй, – сказала Палона и, скрестив руки на груди, окинула Шаллан оценивающим взглядом с ног до головы. – Она для тебя слишком молода.
Себариаль ухмыльнулся:
– Я уже опробовал эту шутку на Рутаре. Получилось восхитительно – он столько слюны набрызгал, хватило бы на целую бурю.
Палона улыбнулась и взмахом руки велела ему входить.
– В кабинете тебя ждет подогретое вино с пряностями.
Он неторопливо направился к двери.
– Еда?
– Ты выгнал повара. Забыл?
– А, точно. Ну, ты могла бы что-то приготовить.
– Как и ты.
– Ба! Ты бесполезна, женщина! Только деньги мои тратить горазда. Почему я тебя терплю, напомни, а?
– Потому что любишь.
– Быть того не может, – возразил Себариаль, приостановившись перед парадными дверьми. – Я не способен любить. Я ведь образцовый скряга. Ну ладно, сделай что-нибудь с девочкой.
И он вошел в дом.
Палона кивком головы подозвала Шаллан.
– Дитя, что случилось на самом деле?
– В его словах не было ни слова неправды. – Девушка поняла, что краснеет. – Но несколько фактов он упустил. Я прибыла сюда ради предполагаемой свадьбы с Адолином Холином. Потом подумала, что пребывание в имении Холинов слишком сильно ограничит мою свободу, и решила поискать другие возможности.
– Хм. Звучит, будто Тури…
– Не называй меня так! – донеслось изнутри.
– Будто этот дурачок совершил мудрый политический маневр.
– Что ж, – сказала Шаллан, – я действительно почти вынудила его взять меня с собой. И я намекнула при свидетелях, что он собирается дать мне весьма щедрое жалованье.
– Чересчур щедрое! – уточнил голос изнутри.
– Он что… стоит там и подслушивает? – удивилась Шаллан.
– Ах, он отлично умеет подкрадываться, – пояснила Палона. – Что ж, пойдем со мной. Давай подыщем тебе жилье. Не забудь сказать мне, какое жалованье он обещал – с твоих слов – назначить тебе. Я позабочусь о том, чтобы оно таким и было.
Несколько лакеев вытащили сундуки Шаллан из кареты. Ее солдаты еще не прибыли. Она надеялась, что с ними не случилась какая-нибудь неприятность. Девушка последовала за Палоной в дом, который внутри оказался таким же строгим и классическим, как и снаружи. Много мрамора и хрусталя. Статуи с золотым напылением. Широкая плавная лестница, ведущая на балкон второго этажа, с которого можно было окинуть взглядом весь холл. Шаллан нигде не заметила великого князя, даже если тот продолжал подслушивать.
Палона отвела гостью в очень симпатичные комнаты в восточном крыле: белые и богато обставленные; на жестких каменных стенах и полах – шелковые драпировки и толстые ковры. Шаллан едва ли заслуживала таких роскошных покоев.
«Наверное, мне не следует этого чувствовать, – подумала она, пока Палона проверяла, есть ли в гардеробе полотенца и постельное белье. – Я обручена с принцем».
И все-таки вся эта роскошь напомнила ей об отце. Кружева, драгоценности и шелка, которые он дарил ей, пытаясь заставить забыть о… том, что было…
Шаллан моргнула и повернулась к Палоне – та о чем-то спрашивала.
– Прошу прощения?
– Слуги, – повторила Палона. – У тебя есть горничная?
– Нет, но у меня есть восемнадцать солдат и пять рабов.
– И они будут помогать тебе переодеваться?
Шаллан покраснела:
– Я хотела сказать, что их надо где-то разместить, если вы можете это сделать.
– Могу, – беспечно ответила Палона. – Я даже могу подыскать для них какое-нибудь полезное дело. Полагаю, им будут платить из твоего жалованья – как и горничной, которую я тебе предоставлю. На стол накрывают ко второму колоколу, в полдень и к десятому. Если вдруг проголодаешься в другое время, спроси на кухне. Повар может ругаться – это если я уговорю его вернуться снова. У нас есть бурецистерна, так что обычно имеется проточная вода. Если захочешь, чтобы ее нагрели для ванной, мальчикам понадобится для этого примерно час.
– Проточная вода? – с восторгом переспросила Шаллан. Она впервые увидела подобное в Харбранте.
– Как я уже говорила, бурецистерна. – Палона указала вверх. – Каждая Великая буря заполняет ее, а крем отделяется благодаря особой форме цистерны. Не пользуйся водой до полудня после шторма, иначе она будет коричневой. Я вижу, тебе уже не терпится попробовать.
– Простите, – извинилась Шаллан. – У нас в Йа-Кеведе такого не бывает.
– Добро пожаловать в цивилизацию. Надеюсь, ты оставила дубину и набедренную повязку у дверей. Давай-ка я проверю, найдется ли у нас горничная для тебя.
Невысокая женщина повернулась к выходу.
– Палона? – окликнула ее Шаллан.
– Да, дитя?
– Спасибо.
Палона улыбнулась:
– Ветра́ свидетели, ты не первая потеряшка, которую он привел домой. Кое-кто даже остается.
И она ушла.
Шаллан села на бархатную белую постель и погрузилась в нее чуть ли не по шею. Из чего они сделали эту штуку? Из воздуха и грез? Кровать просто роскошная!
В ее гостиной – ее гостиной! – раздался топот, возвестивший о прибытии лакеев с сундуками. Они ушли через минуту, закрыв дверь. Впервые за довольно долгое время Шаллан не нужно было сражаться за жизнь или тревожиться о том, что ее может убить кто-то из попутчиков.
