– Спаси Всемогущий мужчину, чьи родственницы вознамерились решить его судьбу. – Адолин тяжело вздохнул. – Безусловно, Ясне можно в тридцать с лишним разгуливать без супруга, но если я не обзаведусь невестой к двадцати трем, то превращусь в угрозу… чему-нибудь. Это какое-то мужененавистничество со стороны Ясны, вы не находите?
– Ну, она и меня хотела выдать замуж. Так что я не назвала бы ее мужененавистницей. Скорее, дело в… яснаизме? – Девушка помедлила. – Яснацентризме? Ох, нет. Тогда должно существовать словечко «антияснаистский», а оно звучит как-то нехорошо, как по-вашему?
– Вы меня спрашиваете? – Адолин перевернул меню, чтобы она смогла увидеть, что там написано. – Что мы должны заказать?
– Вот буря!.. – выдохнула она. – Это что, все разновидности вин?
– Ну да. – Адолин подался вперед и продолжил заговорщически: – Честно говоря, я ничего в этом не смыслю. Ренарин знает, в чем разница, – он может прочесть занудную лекцию, если попросят. А я вот делаю заказы с важным видом, но на самом деле просто выбираю по цвету. – Он скривился. – В строгом смысле слова, мы на войне, так что на всякий случай замечу, что мне нельзя выбирать ничего по-настоящему опьяняющего. Вообще-то, это глупо, потому что на сегодня не запланировано ни одной вылазки на плато.
– Вы уверены? Я думала, они происходят спонтанно.
– Да, но сейчас дежурит не мой военный лагерь. В любом случае их почти никогда не организуют в преддверии Великой бури. – Он откинулся на спинку стула, изучая меню, а потом ткнул пальцем в одно из вин и подмигнул служанке.
Шаллан похолодела:
– Погодите. Великая буря?!
– Ага. – Адолин глянул на часы в углу. Себариаль упоминал, что такие штуки здесь встречаются все чаще и чаще. – Может начаться в любую минуту. Вы не знали?
Шаллан нервно фыркнула, глянув на восток, на потрескавшийся ландшафт, и напомнила себе: «Веди себя уверенно! Элегантно!» Но некая первобытная часть ее души захотела побыстрее отыскать какую-нибудь дыру и забиться туда. Девушка вдруг вообразила, что чувствует, как падает давление, словно сам воздух пытается удрать. Неужели она видит там, далеко, как начинается буря? Нет, показалось. И все равно Шаллан пригляделась, прищурив глаза.
– Я не заглянула в список бурь, который есть у Себариаля, – с неохотой призналась она. Зная великого князя, список был, скорее всего, устаревшим. – Занята была.
– А я удивился, почему вы не расспросили меня об этом месте, и предположил, что вы уже знаете, что к чему.
Это место. Балкон, обращенный на восток. Только сейчас она заметила, что попивающие вино светлоглазые чего-то ждут и нервничают. Вторая комната с крепкими дверьми – та, где сидели телохранители, – теперь обрела куда более важное значение.
– Мы здесь, чтобы смотреть? – прошептала Шаллан.
– Это новое повальное увлечение. Предполагается, что мы будем тут сидеть, пока буря не окажется совсем близко, а потом сбежим в ту комнату, спрячемся в убежище. Я уже несколько недель хотел сюда наведаться, но лишь теперь смог убедить своих телохранителей, что здесь мне ничего не угрожает. – Последние слова он произнес с некоторой горечью. – Можем перейти в безопасную комнату прямо сейчас, если пожелаете.
– Нет, – отказалась Шаллан и вынудила себя не цепляться за край стола. – Все в порядке.
– Вы бледная.
– Это естественная бледность.
– Потому что вы веденка?
– Потому что я в последнее время постоянно на грани паники. О, это ваше вино?
«Держи себя в руках», – снова напомнила она самой себе и демонстративно перестала смотреть на восток.
Служанка принесла им две чаши переливающегося синего вина. Адолин взял свою и изучил. Понюхал, отпил небольшой глоток и, удовлетворенно кивнув, с улыбкой отпустил служанку. Когда женщина уходила, он проводил взглядом ее бедра.
Шаллан вскинула бровь, но принц, похоже, не понял, что сделал что-то не так. Он перевел взгляд на девушку и опять наклонился в ее сторону.
– Я знаю, что надо поболтать вино, попробовать и все такое, – прошептал он. – Но мне никто так и не объяснил, что следует там искать.
– Возможно, мошек в жидкости?
– Не-ет, мой новый дегустатор их бы заметил. – Он улыбнулся, но Шаллан поняла, что это, скорее всего, не шутка. Худой человек, который не носил форму, подошел к телохранителям и о чем-то с ними заговорил. Наверное, это и был дегустатор.
Шаллан глотнула вина. Оно было хорошим – чуть сладким, немного пряным. Не то чтобы она могла уделить вкусу напитка много внимания, ведь, буря свидетельница, рядом с ней такой…
«Прекрати, – приказала она себе, улыбаясь Адолину. Она должна была сделать так, чтобы он остался доволен этой встречей. – Заставь его рассказать о себе». Это был один из советов, которые она помнила по книгам.
– Вылазки на плато, – проговорила Шаллан. – А как вообще вы узнаете, когда начинается очередная вылазка?
– Хм? О, у нас есть разведчики, – объяснил Адолин, расслабленно откинувшись на спинку стула. – Люди, которые все время дежурят на вершине башен с громаднейшими подзорными трубами. Они следят за каждым плато, куда мы можем добраться в разумное время, чтобы засечь появление куколки.
– Я слышала, вы много этих штук добыли.
– Ну, мне, наверное, не следует об этом болтать. Отец не желает, чтобы это считали соревнованием, как раньше. – Он смотрел на нее, выжидая.
– Но ведь вы, безусловно, можете говорить о том, что было раньше, – возразила Шаллан, словно декламируя заученную для роли фразу.
– Пожалуй. Пару месяцев назад была одна вылазка, когда я захватил куколку практически в одиночку. Видите ли, мы с отцом обычно первыми перепрыгиваем через ущелье и расчищаем место для мостов.
– Разве это не опасно? – поинтересовалась Шаллан, пристально глядя на него широко распахнутыми глазами.
– Да, но мы осколочники. Всемогущий наделил нас силой и мощью. Это великая ответственность, и наш долг – использовать дарованное ради защиты своих людей. Мы спасаем сотни жизней тем, что идем первыми. Это и позволяет нам возглавлять армию.
Он замолчал.
– Вы такой храбрый! – Шаллан надеялась, что у нее получилось произнести это с восхищенным придыханием.
– Ну, так и следует поступать. Это в самом деле опасно. В тот день я перепрыгнул, но паршенди слишком сильно разделили нас с отцом. Ему пришлось прыгнуть обратно, и, поскольку его ударили по ноге, во время приземления поножи – это часть доспеха так называется – треснули. Ему было опасно снова прыгать на мою сторону. Я остался без поддержки, в то время как он ждал, пока опустят мост.
Адолин опять замолчал. Наверное, Шаллан должна спросить, что было дальше.
– А если вам захочется по-большому? – неожиданно для себя поинтересовалась она вместо этого.
