Насколько она помнила, нет. Теперь придется держать эту сторону своих талантов в секрете, иначе духокровники установят связь между светлоглазой леди Шаллан и темноглазой мошенницей Вуалью. Вот буря!
Что ж, некоторых ошибок ей не избежать. По крайней мере, эта не угрожала жизни. Наверное.
– Джин, – резко бросил Мрейз.
Золотоволосый мужчина с обнаженной грудью под просторной накидкой поднялся из кресла.
– Посмотри на него, – приказал Мрейз художнице.
Она сняла Образ.
– Джин, оставь нас. Вуаль, нарисуй его.
У нее не было другого выхода, кроме как подчиниться. После того как Джин вышел, тихонько ворча на дождь, Шаллан начала набросок. Она начертила полную картину – не только лицо и плечи, но и окружающую обстановку, включая задний план из нагромождения валунов. От волнения получилось не так хорошо, как могло бы, но Мрейз все равно ворковал над ее рисунком, словно гордый отец. Она закончила работу и достала лак – эскиз был сделан углем и нуждался в закрепителе, – но мужчина быстрым движением выхватил у нее лист.
– Невероятно, – пробормотал он, разглядывая рисунок. – Ты зря тратишь свой талант с Тин. Но с текстом так не получается?
– Нет, – солгала Шаллан.
– Жаль. И все-таки это чудесно. Чудесно! Должны быть какие-то способы это использовать, да-да, должны. – Он посмотрел на нее. – Дитя, какова твоя цель? Если докажешь свою надежность, я смогу принять тебя в организацию.
«Да!»
– Я бы не согласилась прийти вместо Тин, если бы не мечтала о такой возможности.
Мрейз прищурился, глядя на Шаллан:
– Ты ее убила, верно?
«Ох, шквал!..»
Шаллан, разумеется, тотчас же покраснела.
– Э-э…
– Ха! – воскликнул Мрейз. – Она наконец-то подыскала себе слишком способную помощницу. Восхитительно. Весь надменный выпендреж завершился тем, что ее прикончила та, которая должна была стать преданной союзницей.
– Сэр, – оправдывалась Шаллан. – Я не… Я не хотела. Она напала на меня.
– Должно быть, та еще история, – произнес Мрейз с неприятной улыбкой. – Знай же, что подобные поступки не запрещены, но едва ли поощряются. Нельзя как следует управлять организацией, если подчиненные считают охоту на вышестоящих основным способом продвижения по службе.
– Да, сэр.
– Но вместе с тем твоя начальница не входила в нашу организацию. Тин считала себя хищницей, но на самом деле все время была дичью. Если ты собираешься присоединиться к нам, то должна понимать. Мы не похожи на тех, с кем ты могла иметь дело. У нас цель поважнее, и мы… защищаем друг друга.
– Да, сэр.
– Итак, кто же ты? – спросил он, взмахом руки повелев слуге принести назад духовую трубку. – Кто ты на самом деле, Вуаль?
– Та, кто хочет стать частью чего-то важного. Более важного, чем воровать у случайных светлоглазых или устраивать спектакли ради выходных в роскоши.
– Что ж, тогда все идет к охоте, – негромко проговорил Мрейз, ухмыльнувшись. Отвернулся от нее, прошел обратно к краю шатра. – Ты получишь новые инструкции. Выполни задание. Потом посмотрим.
«Тогда все идет к охоте…»
Какой охоте? От его слов Шаллан пробрал озноб.
И, снова не вполне уверенная, отпустили ее или нет, веденка закрыла сумку и собралась уйти. Она мельком глянула на людей, которые по-прежнему сидели в креслах. Лица у них были точно каменные. И это пугало.
Шаллан покинула шатер и обнаружила, что дождь прекратился. Она пошла прочь, чувствуя устремленные в спину взгляды. «Они все знают, что я могу опознать их с точностью, – сообразила девушка, – и предоставить безупречные портреты любому, кто потребует».
Вряд ли им это понравилось. Мрейз намекнул, что духокровники нечасто убивают друг друга. Но он также дал понять, что она пока еще не одна из них. Он произнес это демонстративно, словно выражая дозволение тем, кто слушал.
Длань Талата, во что она вляпалась?
«И ты лишь сейчас об этом задумалась?» – одернула себя начинающая авантюристка, огибая холм. Ее карета стояла на прежнем месте, кучер лениво расселся наверху, спиной к ней. Шаллан в тревоге бросила взгляд через плечо. Никто пока что не преследовал ее, – по крайней мере, она никого не видела.
– Узор, за мной следят? – спросила она.
– Ммм. Я. Не люди.
Камень. Она нарисовала валун на рисунке для Мрейза. Бездумно – руководствуясь чутьем и немалой паникой – выдохнула буресвет и создала перед собой этот валун.
А потом быстро спряталась в нем.
Темнота. Она свернулась клубочком внутри иллюзии, прижала к груди колени. Поза казалась недостойной. Люди, с которыми работал Мрейз, вряд ли делали такие глупости. Они были опытными, спокойными, умелыми. Буря свидетельница, да ведь ей, скорее всего, и нет нужды скрываться.
Но девушка оставалась на месте. То, как духокровники на нее глазели… то, как говорил Мрейз…
Лучше быть чересчур подозрительной, чем наивной. Шаллан устала от людей, считавших, что она не может позаботиться о себе.
– Узор, – прошептала она. – Иди к кучеру. Прикажи ему моим голосом: «Я пробралась в карету, пока ты смотрел в другую сторону. Не оборачивайся. Я должна уйти тайком. Отвези меня обратно в город. Остановись возле военных лагерей и сосчитай до десяти. Я выйду. Не смотри. Я тебе заплатила в том числе и за секретность».
Узор загудел и удалился. Через некоторое время карета с грохотом покатилась прочь, влекомая паршунами. Вскоре раздался топот копыт. А лошадей она прежде не заметила.
Шаллан ждала, встревоженная. Вдруг кто-то из духокровников поймет, что этого валуна здесь не должно быть? Вдруг они вернутся и начнут искать ее, если не увидят, как она выходит из кареты возле военных лагерей?
А возможно, они даже не отправились за ней и все это – излишние опасения. Огорченная, девушка тем не менее не шевелилась. Снова пошел дождь. Что будет с ее иллюзией? Нарисованный ею камень действительно был мокрым. Только вот в данном случае струи дождя падали на твердую поверхность и не разбивались, а проходили насквозь. Странновато должно выглядеть.
«Надо придумать, как выглянуть наружу, не покидая этого убежища», – решила она. Дырочки для глаз? Можно ли соорудить их внутри ее иллюзии? Может, она…
Голоса.
– Надо узнать, сколько ему известно. – Голос Мрейза. – Отнесешь эти бумаги мастеру Тайдакару. Мы близки, но, оказывается, дружки Рестареса тоже где-то рядом.
Кто-то ответил хриплым голосом. Шаллан ничего не расслышала.
– Нет, о нем я не беспокоюсь. Старый дурень сеет хаос, но не пытается завладеть силой, которую ему подсовывает сама судьба. Он прячется в своем малозначимом городе, слушает его песни, думает, что играет важную роль в мировых событиях. Он ничего не понимает. Его роль – не роль охотника. А вот эта тварь из Тукара – совсем иной случай. Я даже не уверен, имеем ли мы дело с человеком. Если да, он точно не местного роду-племени…
