– Ну ладно… – Каладин нахмурился.
– «Цель, – продолжила Шаллан читать хроники, вскинув палец, – этой предварительной дуэли заключалась в том, чтобы вызвать у великих князей заметное потрясение и впечатлить их. Хотя мы заранее все спланировали, первый проигравший не знал о своей роли в нашем заговоре. Садеас победил его с просчитанной зрелищностью. Он несколько раз прерывал бой и повышал ставки – сначала деньгами, потом землями. В конце концов победа оказалась впечатляющей. Поскольку толпа была так поглощена увиденным, король Гавилар встал и предложил Садеасу выбрать себе дар за такое развлечение, согласно древней традиции. Ответ Садеаса был прост: „Нет мне другого дара, кроме трусливого сердца Йенева на острие моего меча, ваше величество!“»
– Не может быть! – воскликнул Адолин. – Хвастун Садеас так и сказал?
– Событие, как и его слова, запечатлены в нескольких главных хрониках, – подтвердила Шаллан. – После этого Садеас сразился с Йеневом, убил его и позволил союзнику – Аладару – захватить власть в том княжестве.
Адолин задумчиво кивнул.
– Шаллан, это и впрямь может сработать. Я могу попытаться устроить то же самое – превратить мою битву с Релисом и его соратником в потрясающее представление, вызвать восторг толпы, заслужить Королевский дар и согласно Праву вызова потребовать дуэли с самим Садеасом.
– Эта идея в каком-то смысле очаровательна, – согласилась Шаллан. – Взять маневр, который он применил сам, и обратить против него.
– Он ни за что не согласится, – возразил Каладин. – Садеас не позволит загнать себя в такую ловушку.
– Возможно, – согласился Адолин. – Но я думаю, что ты недооцениваешь, в каком положении он окажется, если мы все сделаем правильно. Право вызова – древняя традиция, кое-кто говорит, ее учредили сами Вестники. Светлоглазый воин, доказавший свою доблесть пред Всемогущим и королем, обращается к монарху и требует справедливости по отношению к тому, кто причинил ему зло…
– Он согласится, – сказала Шаллан. – У него не будет другого выхода. Но придется продемонстрировать нечто зрелищное.
– Зрители ждут от меня трюков, – проворчал Адолин. – Они невысокого мнения о моих последних дуэлях – и это должно сработать в мою пользу. Если я устрою для них настоящее представление, они будут трепетать от восторга. Кроме того, победа над двумя противниками сразу? Этого уже достаточно для внимания, в котором мы нуждаемся.
Каладин перевел взгляд с Адолина на Шаллан. Оба были очень серьезны.
– Вы правда считаете, что это сработает? – задумчиво спросил он.
– Да, – сказала Шаллан, – хотя, согласно этой традиции, Садеас может назначить вместо себя защитника, так что, возможно, Адолин не будет сражаться с ним лично. Но он все равно выиграет осколки Садеаса.
– Такой результат меня не очень-то удовлетворит, но все же сгодится. Победа над защитником Садеаса на дуэли подсечет ему ноги. Он утратит значительную долю авторитета.
– Но это же на самом деле ничего не будет значить, – уточнил Кэл. – Так?
Оба уставились на него.
– Это же просто дуэль, – пояснил Каладин. – Игра.
– На этот раз все будет по-другому, – возразил Адолин.
– Я не вижу разницы. Конечно, вы можете выиграть его осколки, но титул и власть останутся за ним.
– Все дело в восприятии, – проговорила Шаллан. – Садеас создал коалицию против короля. Это подразумевает, что он сильнее короля. А если проиграет королевскому защитнику, мнение о его силе изменится в худшую сторону.
– Но это же все просто игры! – упорствовал Кэл.
– Да. – Принц пожал плечами. Каладин и не ожидал, что он согласится. – Но Садеас участвует в этой игре. Он принял правила.
Каладин откинулся на спинку сиденья, осознавая услышанное. «Эта традиция может быть ответом, – подумал он. – Тем решением, которое я искал…»
– Садеас был таким сильным союзником, – с сожалением произнес Адолин. – Я и забыл о вещах вроде его победы над Йеневом.
– Что же изменилось? – спросил Каладин.
– Гавилар умер, – негромко ответил принц. – Старый король был тем, кто удерживал отца и Садеаса нацеленными в одном направлении. – Он подался вперед, глядя на листы с заметками в руках Шаллан, хотя явно не мог прочитать написанное. – Мы обязаны сделать так, чтобы все получилось. Надо набросить эту удавку на шею нашему угрю. Блестящая идея. Спасибо.
Она покраснела, потом положила листы в конверт и протянула ему:
– Отдайте это тетушке. Здесь в деталях расписано то, что я нашла. Она и ваш отец лучше нас поймут, хорошая это идея или нет.
Адолин принял конверт и одновременно взял ее за руку. Оба замерли на миг, тая от чувств друг к другу. Да, Каладин все больше убеждался в том, что немедленной опасности от этой женщины ждать не следует. Если она и мошенница, то ей не нужна жизнь Адолина. Только его достоинство.
«Слишком поздно, – подумал Каладин, наблюдая за тем, как принц снова откинулся на спинку сиденья с глупой улыбкой на лице. – После драки кулаками не машут».
Вскоре карета достигла Внешнего рынка, где они разминулись с несколькими группами мужчин в холинских синих мундирах. Мостовики из других расчетов, не из Четвертого моста. Патрулирование рынка было одной из разновидностей тренировки, которую Каладин придумал для них.
Он первым выбрался из кареты, подметив стоявшие неподалеку ряды буревых фургонов. Веревки на шестах огораживали этот участок якобы для того, чтобы люди не пробирались внутрь, но прохлаждавшиеся возле некоторых шестов охранники с дубинками явно больше годились для охраны.
– Шут, спасибо за поездку, – сказал Каладин, поворачиваясь. – И еще раз прости меня за флейту…
Шута на крыше кареты не было. Там сидел другой мужчина – парень в коричневых штанах, белой рубахе и фуражке, которую он смущенно стянул с головы.
– Извиняюся, сэр. – У кучера был акцент, незнакомый Каладину. – Он мене хорошо заплатил, да. Сказал точнехонько, где мене стоять надобно было, чтоб мы местами поменялися.
– В чем дело? – спросил Адолин, выбираясь из кареты и глядя вверх. – А-а! Шут такое проделывает, мостовичок.
– Такое?
– Любит таинственно исчезать, – пояснил Адолин.
– Не так уж и таинственно, сэр. – Парень пожал плечами и, повернувшись, указал куда-то рукой. – Я был вот тама, неподалеку, где карета остановилась, прежде чем повернуть. Я должен был его ждать, а потом сесть вот прямо сюдой и повести карету дальше. Мне нужно было запрыгнуть так, чтобы ничего не было слышно. А он убежал и на бегу хихикал, как ребенок, это да.
– Он просто любит дразнить людей, – сказал Адолин, помогая Шаллан выбраться из кареты. – Не обращайте внимания.
Новый кучер ссутулился, как будто смутившись. Каладин его не узнавал; это не из обычных слуг принца. «Обратно придется поехать наверху. Проследить за парнем».
