Он окинул толпу взглядом. Король уставился себе под ноги. Амарам. А что же Амарам? Далинар обнаружил великого лорда сидящим возле короля и посмотрел ему в глаза.
Амарам отвернулся.
«Нет…»
– Да что с нами случилось? – вопросил Далинар. – Где наша честь?
– Честь мертв, – прошептал кто-то у него за спиной.
Далинар повернулся и увидел Каладина. Великий князь и не заметил, что мостовик спустился по ступеням следом за ним.
Капитан тяжело вздохнул и покосился на Далинара.
– Но посмотрим, что я смогу сделать. Если все пойдет плохо, позаботьтесь о моих людях. – Держа копье в одной руке, он схватился другой за край стены и перепрыгнул через нее прямо на песок дуэльной арены.
57
Убить ветер
Малчин оказался в тупике, ибо, хотя в искусстве войны ему не было равных, для светоплетов он не годился; он желал, чтобы его обеты были простыми и недвусмысленными, но спрены их, как мы бы выразились, в этом отношении отличались большим свободомыслием; посвящение включало произнесение правды, и, тем самым, нужно было приблизиться к рубежу самоосмысления, которого Малчин никогда не смог бы достичь.
Из «Слов сияния», глава 12, страница 12
Шаллан вскочила со своего места, наблюдая за тем, как сражается Адолин. Почему он не сдавался? Почему не признавал поражения в поединке?
Четверо противников! Она должна была увидеть эту ловушку. Ее долг в качестве его жены будет следить за такими интригами. И вот, едва став нареченной, она уже его подвела. Мало того – это фатальное фиаско было ее идеей.
Адолин как будто собрался сдаться, но по какой-то причине снова бросился в бой.
– Глупец, – пробормотал Себариаль, расслабленно сидевший возле нее. По другую сторону от него расположилась Палона. – Слишком высокомерный, чтобы признать поражение.
– Нет, – возразила Шаллан. – Тут что-то еще. – Ее взгляд метнулся к бедолаге Ренарину, который пытался сражаться с осколочником, но выглядел совершенно беспомощным.
На краткий миг девушка подумала о том, не броситься ли на помощь. Чистейшая глупость; она окажется там еще более бесполезной, чем Ренарин. Отчего никто другой им не поможет? Шаллан окинула сердитым взглядом собравшихся светлоглазых алети, включая великого лорда Амарама, предполагаемого Сияющего рыцаря.
Мерзавец!
Потрясенная тем, как быстро в ней проснулось это чувство, Шаллан отвела взгляд. «Не думай об этом». Что ж, раз никто не собирался прийти на помощь, шансы на то, что оба принца погибнут, стремительно росли.
– Узор, – прошептала Шаллан, – ты можешь отвлечь осколочника, который сражается с принцем Ренарином? – Она не станет вмешиваться в битву Адолина, ведь он явно решил ее продолжить по какой-то причине. Но она попытается, если сможет, сделать так, чтобы Ренарина не покалечили.
Узор загудел и соскользнул с ее юбки, двинулся прочь по каменным трибунам арены. Он казался ей чудовищно заметным, поскольку двигался по открытому пространству, но все были слишком сосредоточены на развернувшемся внизу сражении.
«Адолин Холин, не смей погибать, – молила она мысленно, вновь устремив взгляд на принца, который бился с тремя противниками. – Прошу тебя…»
Кто-то еще прыгнул на песок.
Каладин бросился через арену.
«Опять», – подумал он, вспоминая, как давным-давно пришел на помощь Амараму.
– Надеюсь, в этот раз все закончится по-другому.
– Так и будет, – пообещала Сил, зигзагами летая возле его головы лентой из света. – Верь мне.
Верь. Он поверил ей и рассказал Далинару про Амарама. Все прошло чудесно.
У одного из осколочников – Релиса, в черном доспехе – буресвет вытекал из трещины на левых наручах. Он глянул на приближавшегося Каладина и тотчас же отвернулся от него с безразличным видом. Релис явно не считал, что простой копейщик может оказаться угрозой для него.
Каладин улыбнулся и втянул немного буресвета. В такой яркий день, с полыхающим над головой белым солнцем, он мог рискнуть и большим количеством, чем обычно. Никто не заметит. Он на это надеялся.
Ускорив бег, он бросился между двумя осколочниками и воткнул копье в треснувший наруч Релиса. Тот вскрикнул от боли, и Кэл, выдернув копье, проскользнул между атакующими и оказался рядом с Адолином. Юноша в синем доспехе глянул на него и быстро повернулся к Каладину спиной.
Кэл сделал то же самое, чтобы их не смогли атаковать с тыла.
– Что ты тут делаешь, мостовичок? – прошипел Адолин из-под шлема.
– Играю одного из десятерых дурней.
Принц фыркнул:
– Добро пожаловать на вечеринку.
– Мне доспехи не пробить, – бросил Кэл. – Тебе придется их раскалывать для меня. – Неподалеку Релис тряс рукой и ругался. На острие копья Каладина была кровь. К сожалению, немного.
– Просто отвлекай одного из них, – бросил Адолин. – Я справлюсь с двумя.
– Я… ладно. – Это был, наверное, лучший план.
– И следи за моим братом, если сможешь, – прибавил Адолин. – Если этим троим придется несладко, они могут попытаться использовать его против нас.
– Понял! – Каладин отпрянул, прыгнул в сторону, когда осколочник с молотом – Далинар назвал его Элитом – попытался атаковать Адолина.
Релис бросился с другой стороны, замахиваясь так, словно хотел одним ударом разрубить Каладина и сразить принца.
Сердце Кэла колотилось, но тренировки с Зайхелем сделали свое дело. Он мог смотреть на осколочный клинок не отрываясь и ощущать лишь слабую панику. Парень вертелся вокруг Релиса, уклоняясь от клинка.
Человек в черном доспехе глянул на Адолина и шагнул в его сторону, но Каладин сделал вид, будто снова собирается ударить его в руку.
Релис повернул назад и с неохотой позволил темноглазому отвлечь себя от боя с Адолином. Он атаковал быстро, используя то, что Каладин теперь мог опознать как стиль лозы – технику боя, в которой особое внимание уделялось оборонительному расположению ног и гибкости.
Он нападал на Каладина все агрессивнее, но бывший мостовик вертелся и крутился, всякий раз «едва» успевая уйти из-под удара. Релис начал ругаться, а потом вновь повернулся к Адолину, намереваясь вступить в бой.
Каладин стукнул его по голове тупым концом копья. Это было крайне не подходящее оружие для сражения с осколочником, но удар вновь отвлек внимание Релиса. Он повернулся и взмахнул клинком.
Кэл отпрянул чуть медленней, чем следовало, и клинок отсек заостренный наконечник копья. Напоминание. Его собственная плоть еще более уязвима. Если клинок рассечет позвоночник, он умрет – и никакое количество буресвета этого не исправит.
