И на крыльях последней закатной песни к заре победно рванулась она. Не собьется над морем дыханье у Флита, нет пределов у сил и проворства теперь. Он навеки свободен, и в гонке с ветром ни за что не устанет – ты уж поверь.
Каладин положил руки на прутья решетки. Музыка еще какое-то время звенела в комнате, а потом медленно стихла.
Узник молча замер. Шут смотрел на свой инструмент и с гордостью улыбался. Наконец он сунул гитару под мышку, взял мешок и меч и направился к выходу.
– Что это значит? – прошептал Каладин.
– Это твоя история. Сам решай.
– Но ты ее уже знал.
– Я знаю почти все истории, но эту еще ни разу не пел. – Шут обернулся и посмотрел на него, усмехаясь. – И правда, что же она означает, Каладин из Четвертого моста? Каладин Благословенный Бурей?
– Буря настигла его, – произнес Кэл.
– Буря в конце концов настигает каждого. Разве это имеет значение?
– Я не знаю.
– Хорошо. – Шут поднял острие меча ко лбу, имитируя салют в знак уважения. – Теперь тебе есть о чем подумать.
И он ушел.
60
Вуаль прогуливается
Отказался ли ты от самосвета теперь, когда он мертв? Уже не прячешься, как раньше, за именем своего старого учителя? Мне сказали, в нынешнем своем воплощении ты принял имя, которое отсылает к тому, что ты считаешь одной из своих добродетелей.
Ага! – воскликнула Шаллан.
Она проползла через свою мягкую как пух постель, с каждым движением утопая чуть ли не по шею. Свесилась с края, рискуя свалиться на пол, и принялась копаться в бумажных завалах на полу, отпихивая ненужные листы в сторону.
Наконец добыла тот, который требовался, и подняла его, другой рукой отбрасывая волосы с глаз и заправляя их за уши. На листе была карта – одна из тех, древних, о которых упоминала Ясна. Ушла целая вечность на то, чтобы найти на Расколотых равнинах лавочника, торговавшего такими копиями.
– Погляди-ка, – предложила Шаллан, держа карту рядом с современной, изображавшей ту же местность и скопированной ею собственноручно со стены Амарама.
«Негодяй», – заклеймила она про себя.
Шаллан повернула карты так, чтобы Узор, украшавший стену над изголовьем ее кровати, мог их увидеть.
– Карты, – сказал он.
– Узор! – воскликнула Шаллан.
– Не вижу узора.
– Смотри сюда, – велела она, подавшись ближе к стене. – На этой старой карте изображен…
– Натанатан, – прочитал Узор и тихонько загудел.
– Одно из Древних королевств, – добавила Шаллан. – Созданное самими Вестниками ради божественных целей и все такое прочее. Но ты только глянь! – Она ткнула в лист пальцем. – Столица Натанатана, Буревой Престол. Если попробовать установить, где находятся его руины, сравнивая эту старую карту с той, что была у Амарама…
– Они должны располагаться где-то в тех горах, – перебил Узор. – Между словами «Тень Зари» и буквой «Н» – в Ничейных холмах.
– Нет-нет, – возразила Шаллан. – Пусти в ход воображение! Старая карта жутко неточная. Буревой Престол располагался прямо здесь! На Расколотых равнинах.
– Карта этого не показывает, – прогудел Узор.
– Зато намекает.
– Это никакой не узор, – оскорбленно заявил спрен. – Вы, люди, не смыслите в узорах. Взять хотя бы происходящее. Взошла вторая луна. Каждую ночь ты в это время спишь. Но не сейчас.
– Сегодня я не могу спать.
– Больше сведений, пожалуйста, – потребовал Узор. – Почему именно сегодня? Дело в дне недели? Ты всегда не спишь на йесель? Или причина в погоде? Может, стало слишком тепло? Положение лун в сравнении с…
– Все это ни при чем, – перебила его Шаллан, пожимая плечами. – Я просто не могу спать.
– Уверен, твое тело на это способно.
– Скорее всего, – согласилась девушка. – А голова нет. Она переполнена идеями – они словно волны, что бьются о скалы. Скалы, которые… видимо… тоже в моей голове. – Она склонила голову набок. – Кажется, эта метафора не демонстрирует особой ясности моего разума.
– Но…
– Хватит бурчать, – оборвала его Шаллан, пригрозив пальцем. – Сегодня ночью я занимаюсь наукой!
Она положила листок на постель и, свесившись с кровати, добыла еще несколько.
– Я не бурчал, – прогудел Узор. Он перебрался на постель, поближе к ней. – Я не очень хорошо это помню, но разве Ясна не использовала стол, когда… «занималась наукой»?
– Столы для зануд, – бросила Шаллан. – И для тех, у кого нет мягкой кровати. – Интересно, в лагере Далинара нашлась бы для нее такая роскошная кровать? Работы там было бы меньше, скорее всего. Впрочем, она наконец-то сумела разобраться в личных финансах Себариаля и почти готова предоставить ему стопку относительно аккуратных бухгалтерских книг.
В приступе озарения она подложила копию одной из своих страниц с цитатами про Уритиру – его потенциальные богатства и связь с Расколотыми равнинами – к отчетам, которые посылала Палоне. Внизу приписала: «Среди заметок Ясны Холин были эти указания на нечто ценное, спрятанное на Расколотых равнинах. Буду сообщать о моих дальнейших открытиях». Если Себариаль решит, что на равнинах есть и другие возможности, помимо светсердец, Шаллан, вероятно, сумеет убедить взять ее с собой туда вместе с армиями – на случай, если Адолин не сможет выполнить обещание.
К несчастью, рутинные обязанности оставляли ей мало времени на изыскания. Возможно, потому она и не могла спать. «Все стало бы проще, – подумала Шаллан, – если бы Навани согласилась встретиться со мной». Девушка снова написала и получила ответ, гласивший, что Навани занята уходом за Далинаром, которого сразила какая-то болезнь. Явно не опасная для жизни, но ему пришлось на несколько дней удалиться от дел, чтобы прийти в себя.
Неужели тетушка Адолина винила Шаллан в неудаче с дуэльным соглашением? После того, что ее племянник устроил на прошлой неделе… Что ж, по крайней мере, он теперь занят, а у Шаллан образовалось немного времени, чтобы почитать и поразмыслить об Уритиру. Девушка готова была заниматься чем угодно, если оно отвлекало ее от беспокойства за братьев, которые все еще не ответили на письма, умоляющие покинуть Йа-Кевед и приехать к ней.
– Я нахожу сон очень странным, – произнес Узор. – Я знаю, что все существа в Материальной сфере делают это. Вы считаете его приятным? Вы боитесь небытия, но разве бессознательность не то же самое?
