– Ваше высочество?! – Кэл обернулся и увидел, что чуть дальше по коридору тюремщик остановился возле другой камеры – из тех, что были побольше и выходили в центральный коридор. Каладина держали в самой отдаленной камере, рядом с ней не было окон.
Стражник крутанул ключ в замке на деревянной двери и открыл ее. Из камеры вышел Адолин Холин в простом опрятном мундире. Он тоже зарос за несколько недель, хотя борода была белокурая, с черными вкраплениями. Князек глубоко вздохнул, потом повернулся к Каладину и кивнул.
– Тебя арестовали?! – потрясенно воскликнул Каладин. – Как… почему?..
Адолин покосился на тюремщика:
– Мои распоряжения выполнили?
– Светлорд, они ждут вон в той комнате, – взволнованно ответил страж.
Принц кивнул и направился в указанном направлении.
Каладин догнал охранника, схватил за руку:
– Что происходит? Король посадил в камеру наследника Далинара?!
– Король не имеет к этому никакого отношения. Светлорд Адолин сам настоял. Не желал покидать камеру, пока ты здесь. Мы пытались его остановить, но он же принц, буря бы его побрала! Ничего нельзя с ним сделать, даже уйти не заставишь. Он заперся в клетке, и нам пришлось с этим просто смириться.
Невероятно. Каладин уставился на Адолина, который медленно шел по коридору. Принц выглядел куда лучше, чем Кэл, – явно пару раз принял ванну, его камера была намного просторнее и давала больше уединенности.
Но все равно оставалась клеткой.
«Так вот что за переполох я слышал, – подумал Каладин, – в тот самый день, когда меня упекли. Адолин пришел и сам себя посадил в тюрьму».
Он побежал следом за принцем.
– Почему?
– Считаю, что тебя сюда засунули несправедливо, – ответил Адолин, глядя вперед.
– Я уничтожил твой шанс вызвать Садеаса на дуэль.
– Без тебя я был бы калекой или трупом. Так что у меня все равно не было бы шанса сразиться с Садеасом. – Принц остановился посреди коридора и посмотрел на Каладина. – Кроме того, ты спас Ренарина.
– Это моя работа.
– Тогда нам следует платить тебе больше, мостовичок. Сомневаюсь, что мне когда-либо встречался другой человек, способный без оружия сигануть на битву между шестью осколочниками.
Каладин нахмурился:
– Постой-ка. Ты что, надушился? В тюрьме?!
– Нет нужды вести себя как варвар, даже сидя в темнице.
– Клянусь бурей, ты избалованный… – Каладин улыбнулся.
– Я утонченный, наглая ты деревенщина, – уточнил Адолин. Потом ухмыльнулся. – И вообще, к твоему сведению: мне пришлось использовать для ванн холодную воду, пока я тут сидел.
– Бедолага.
– Знаю. – Поколебавшись, Адолин протянул руку.
Каладин пожал ее.
– Прости, – произнес Кэл. – За то, что я испортил план.
– Чушь, ничего ты не испортил. Это все Элокар. Думаешь, он не мог просто проигнорировать твое заявление и продолжить дело, позволив мне вызвать Садеаса по всем правилам? Вместо того чтобы взять толпу под контроль и добиться своего, он закатил истерику. Буря бы его побрала!
Каладин моргнул от такого смелого тона и покосился на охранника. Тот держался в некотором отдалении и явно старался выглядеть незаметным.
– То, что ты говорил про Амарама, – спросил Адолин, – это правда?
– До последнего слова.
Принц кивнул:
– Всегда подозревал, что этот человек что-то скрывает. – Он снова двинулся вперед.
– Погоди-ка, – окликнул Каладин, догоняя его. – Ты мне веришь?!
– Мой отец – лучший человек из всех, кого я знаю; возможно, лучший из всех живущих на свете. Но даже он выходит из себя, совершает ошибки, и прошлое его небезупречно. А вот Амарам всегда поступает правильно. Послушать истории о нем, так получается – он должен светиться в ночи и писать нектаром. Как по мне, от этого несет немалыми усилиями по поддержанию репутации.
– Твой отец сказал – мне не следовало вызывать его на дуэль.
– Это да, – согласился Адолин, достигнув двери в конце коридора. – Дуэльные правила строги до такой степени, какую ты, как я подозреваю, просто не понимаешь. Темноглазый не может бросить вызов кому-то вроде Амарама, и уж точно не следовало тебе делать это подобным образом. Это взбесило короля, как плевок на подарок, который он тебе вручил. – Адолин поколебался. – Конечно, для тебя это уже не должно иметь никакого значения. Не будет иметь после сегодняшнего дня.
Адолин распахнул дверь. За ней была маленькая комнатка – явно та, в которой тюремщики проводили время. И толпился почти весь Четвертый мост. Стол и стулья оттащили в угол, чтобы двадцать с лишним солдат смогли поместиться, и они отсалютовали Каладину, едва открылась дверь, а потом разразились радостными возгласами.
Эти звуки… эти звуки сдавливали тьму, пока она полностью не исчезла. Каладин понял, что улыбается, когда шагнул им навстречу, стал пожимать руки и услышал, как Камень сострил насчет его бороды. Ренарин в форме Четвертого моста был с ними. Он тотчас же присоединился к брату, тихонько с ним заговорив с оживленным видом. В руках у младшего принца была коробочка, которую он вертел, когда нервничал.
Каладин посмотрел в сторону. Что это за люди у стены? Члены свиты Адолина. А это разве не один из его оружейников? В руках они держали какие-то штуки, завернутые в ткань. Адолин вошел в комнату и громко хлопнул в ладоши, призывая Четвертый мост к молчанию.
– Так уж вышло, – заговорил принц, – что мне принадлежат теперь целых два новых осколочных клинка и три набора осколочных доспехов. Княжество Холин ныне владеет четвертью всех осколков Алеткара, и я получил титул дуэльного чемпиона. Неудивительно, учитывая тот факт, что Релис отправился с караваном обратно в Алеткар в ночь после нашей дуэли – отец отослал его, пытаясь скрыть от позора.
Один полный набор осколков отойдет генералу Халу, и я приказал, чтобы два набора доспехов отдали подходящим светлоглазым достаточно высокого ранга, что служат в армии моего отца. – Адолин кивком указал на предметы в руках своих придворных. – Остается один полный набор. Честно говоря, мне очень любопытно узнать, правдивы ли предания. Действительно ли у темноглазого, овладевшего осколочным клинком, глаза изменяют цвет?
Каладин испытал приступ сильнейшей паники. Снова. Все опять повторялось.
Оружейники развернули ткань, открыв мерцающий серебристый клинок. Он был с выступами с обеих сторон, по центру бежал узор из вьющихся лоз. У ног оружейников, как выяснилось, лежал доспех, выкрашенный в оранжевый цвет, полученный от одного из воинов, которых Каладин помог победить.
Если он возьмет осколки, все изменится. Кэл тотчас же почувствовал себя больным, чуть ли не калекой. Он повернулся к Адолину:
