– У меня было много времени на размышления, пока я там сидел, – заговорил Кэл.
– Могу себе представить.
– Размышления привели меня к нескольким решениям. – Каладин подсоединил еще часть доспеха. – Одно заключается в том, что твои друзья правы.
Моаш резко повернулся к нему:
– И потому?..
– И потому можешь передать, что я согласен с их планом. Я сделаю то, что они попросят сделать, чтобы помочь… в достижении их цели.
В комнате воцарилась странная тишина.
Моаш взял его за руку.
– Я говорил им, что ты поймешь. – Взмахом руки он указал на доспех, в который был теперь одет. – Это тоже поможет с тем, что мы должны исполнить. А когда мы закончим, думаю, того человека, которого ты вызвал, может постигнуть та же участь.
– Я согласился лишь потому, – объяснил Каладин, – что считаю – так будет лучше. Для тебя, Моаш, все дело в мести – и не пытайся отрицать. Я на самом деле думаю, что это требуется Алеткару. Возможно, всему миру.
– О, я знаю! – Моаш надел шлем с поднятым забралом. Он перевел дух, шагнул и споткнулся, едва не рухнул на пол. Не упал лишь потому, что схватился за стол, который в щепки раздавил бронированными пальцами.
Он уставился на дело своих рук и рассмеялся:
– Это… это все изменит! Каладин, спасибо тебе. Спасибо.
– Давай позовем оружейников и поможем тебе его снять.
– Нет! Отправляйся на пиршество, которое устроил Камень, буря бы его побрала. Я же иду на тренировочную площадку! Не сниму его, пока не смогу двигаться в нем естественно.
Учитывая то, сколько трудов вложил Ренарин в освоение доспеха, Каладин подозревал, что достижение поставленной цели может занять больше времени, чем Моашу хотелось бы. Но он промолчал, просто вышел обратно на солнечный свет. На мгновение обратил к небу лицо, зажмурив глаза, наслаждаясь.
А потом побежал догонять Четвертый мост.
67
Плевки и желчь
Тропу свою я выбрал, как следует подумав. Да, я согласен со всем, что ты сказал про Рейза, включая и серьезную опасность, которую он представляет.
Далинар остановился на крутом повороте тропы, ведущей к подножию Пика. Навани была рядом с ним. В тускнеющем свете они следили, как людской поток затекает с Расколотых равнин обратно в военные лагеря. Армии Бетаба и Танадаля возвращались с вылазки на плато, следуя за великими князьями, которые, вероятно, вернулись немного раньше.
Внизу показался верховой – видимо, гонец с новостями для короля по поводу вылазок. Далинар посмотрел на одного из своих охранников – этим вечером с ним были четверо, двое для него и двое для Навани, – и махнул рукой.
– Светлорд, желаете узнать детали? – уточнил мостовик.
– Будь добр.
Мостовик побежал вниз по тропе. Далинар задумчиво глядел ему вслед. Эти люди, принимая во внимание то, откуда они явились, были отлично дисциплинированны, но не являлись профессиональными солдатами. Им не понравилось, что он отправил их капитана в темницу.
Князь надеялся, что они не превратят это в проблему. Капитан Каладин хорошо ими управлял – он был в точности тем офицером, какой требовался Далинару. Тем, кто проявлял инициативу не ради продвижения по службе, но ради удовлетворения от дела, которым занимался. У таких солдат частенько поначалу все складывается через пень-колоду, но потом они привыкают держать себя в руках. Буря свидетельница, жизнь самого Далинара изобиловала крутыми поворотами.
Они с Навани продолжили медленно спускаться по тропе. Вдовствующая королева этим вечером выглядела блестяще, сапфиры в ее волосах мягко светились в сумерках. Навани любила такие прогулки, и они не спешили на пиршество.
– Я все думаю, – заговорила Навани, возобновляя прерванную беседу, – что должен быть способ использования фабриалей в качестве насосов. Ты видел самосветы, устроенные таким образом, чтобы притягивать субстанции определенных видов, – это особенно полезно в случае с чем-то вроде дыма от костра. Не могли бы мы применить это для воды?
Далинар хмыкнул и кивнул.
– Все больше и больше зданий в военных лагерях обзаводятся водопроводными трубами, – продолжила она, – по образцу Харбранта, но там все дело в рельефе, вода сама бежит по трубам. Я представляю себе истинное движение, с самосветами по обоим концам частей трубопровода, которые устроят постоянную тягу, превозмогающую притяжение земли…
Он снова хмыкнул.
– На днях у нас случился прорыв в разработке новых осколочных клинков.
– В самом деле? – спросил он. – Что произошло? Как скоро вы сможете изготовить образец?
Она улыбнулась и крепче сжала его руку.
– Что?
– Просто хотела убедиться, что ты по-прежнему верен себе. Наш прорыв заключается в понимании того, что самосветы на клинках, при помощи которых возникают узы, вероятно, изначально не были частью оружия.
Он нахмурился:
– И это важно?
– Да. Если это правда, то клинки не питаются от камней. Благодарить стоит Рушу, которая спросила, почему осколочный клинок можно призвать и отпустить, даже если его самосвет погас. У нас не нашлось ответа, и она потратила последние пару недель на общение с Харбрантом посредством одной из этих новых станций осведомления. Она нашла обрывок, датирующийся несколькими десятилетиями после Отступничества, в котором говорится о том, как люди научились призывать и отпускать клинки, прибавив к ним самосветы, – похоже, украшение случайным образом принесло пользу.
Князь нахмурился. Они прошли мимо гряды из сланцекорника, возле которой трудился припозднившийся садовник, аккуратно подпиливая отростки и напевая себе под нос. Солнце село; на востоке взошел Салас.
– Если это правда, – радостно произнесла Навани, – то мы опять ничегошеньки не знаем о том, как сотворили осколочные клинки.
– Я вообще не понимаю, как это можно считать прорывом.
Она улыбнулась и похлопала его по руке.
– Вообрази, что ты провел последние пять лет, веря в то, что противник использует «Войну» Диалектура как наставление для разработки тактики, а потом тебе сообщили, что он даже не слышал про такой трактат.
– А-а…
– Мы предполагали, что сила и легкость клинков – результат действия какого-то фабриалевого конструкта, который питается от самосветов, – пояснила Навани. – Возможно, мы ошибались. Похоже, предназначение самосвета заключается всего лишь в изначальном формировании уз с клинком – а Сияющим это и не требовалось.
– Погоди-ка. В каком смысле, не требовалось?
