Адолин коснулся щеки пальцами, а потом покосился на Каладина с ухмылкой:
– Вероятно, увидела интересного жука.
– Нет, это мох! – отозвалась Шаллан.
– А, ну разумеется. – Принц последовал за ней. Каладин направился туда же. – Мох. Как… захватывающе.
– Тсс! – Шаллан пригрозила ему карандашом и наклонилась, изучая камни. – Мох здесь растет странным узором. Что могло это вызвать?
– Выпивка, – предположил Адолин.
Она уставилась на него.
Принц пожал плечами:
– Я от нее веду себя как чокнутый. – Он посмотрел на Каладина, который покачал головой. – Это был смешно! – воскликнул Адолин. – Это была шутка! Ну вроде того.
– Ох, хватит, – пробормотала Шаллан. – Этот узор очень напоминает цветущую камнепочку той разновидности, что часто встречается здесь, на равнинах… – Она начала рисовать.
Каладин скрестил руки на груди. Вздохнул.
– Что означает этот вздох? – уточнил Адолин.
– Скуку, – ответил Каладин и бросил взгляд через плечо на войско, которое все еще переходило по мосту. Чтобы переместить сюда армию из трех тысяч человек – почти половину той силы, которой владел Далинар после усиленной вербовки, – требовалось время, очень много времени, особенно по контрасту с тем, что когда-то для мостовиков переход войска через ущелье был блаженной передышкой, пролетавшей слишком быстро. – По-моему, здесь вокруг так пусто, что восхищаться особенно нечем, кроме мха.
– И ты тоже умолкни, – велела ему Шаллан. – Иди отполируй свой мост или займись чем-то еще. – Она подалась вперед и карандашом ткнула жука, который полз по мху. – Ах!.. – выдохнула девушка и быстро что-то записала. – В любом случае ты не прав. Здесь есть много восхитительных вещей, если знать, куда смотреть. Солдаты болтали, тут видели ущельного демона. Думаете, он может на нас напасть?
– Шаллан, судя по тону, вы на это почти надеетесь, – заметил Адолин.
– Ну, мне ведь по-прежнему требуется хороший набросок.
– Мы доставим вас к куколке. Этого должно хватить.
Изыскания Шаллан были поводом; Каладин ясно видел, как все обстоит на самом деле. Далинар сегодня взял с собой необычно много разведчиков, и Кэл подозревал, что, как только они доберутся до куколки, которая располагалась на границе разведанной территории, те отправятся дальше, чтобы собрать сведения. Далинар продолжал готовиться к своей экспедиции.
– Я не понимаю, зачем нам столько солдат, – произнесла Шаллан, заметив, как Каладин внимательно изучает войско. – Разве вы не утверждали, что в последнее время паршенди не пытаются сражаться за куколок?
– Не пытаются, – подтвердил Адолин. – Вот потому мы и беспокоимся.
Каладин кивнул:
– Когда враг меняет установившуюся тактику, стоит встревожиться. Это может означать, что он поддался отчаянию. Отчаяние – очень-очень опасная штука.
– Для мостовичка ты на удивление хорош в военном деле, – буркнул Адолин.
– Какое совпадение, для принца ты прилагаешь на удивление мало усилий, чтобы избавиться от предрассудков.
– Спасибо, – поблагодарил Адолин.
– Дорогой, это было оскорбление, – уточнила Шаллан.
– Что? – изумился принц. – В самом деле?
Она кивнула, продолжая рисовать, но бросила короткий взгляд на Каладина. Он не дрогнул.
– Адолин, – попросила Шаллан, снова обратив все внимание на небольшой выступ в скале перед собой, – вы не могли бы оказать мне любезность и убить этот мох?
– Убить… мох? – Принц глянул на Каладина, который пожал плечами. Откуда ему знать, что имела в виду светлоглазая дама? Они все такие странные.
– Да. – Шаллан встала. – Вдарьте как следует по мху и скале, на которой он растет. Окажите услугу вашей нареченной.
Адолин с растерянным видом сделал то, о чем она просила: призвал осколочный клинок и ударил по нагромождению камней, поросшему мхом. Верхняя часть маленькой горы легко отвалилась, рассыпалась и упала на плато.
Шаллан нетерпеливо шагнула ближе, присела на корточки перед безупречно ровной верхушкой каменной груды.
– Ммм… – протянула девушка, кивая самой себе. И принялась рисовать.
Адолин отпустил клинок.
– Женщины! – бросил он Каладину, пожимая плечами, а затем отправился попить воды, не попросив у нее объяснений.
Каладин шагнул было следом, но потом задержался. В самом деле, что же Шаллан так заинтересовало? Эта женщина была загадкой, и он знал, что не сможет полностью успокоиться, пока не поймет ее. Она подобралась слишком близко к Адолину – а, следовательно, и к Далинару, – чтобы оставить все как есть.
Он приблизился и заглянул ей через плечо, пока она рисовала.
– Слои, – предположил он. – Вы рисуете слои крема, чтобы понять, сколько лет этому камню.
– Хорошая попытка. Но это неподходящее место для датировки по слоям. На этих плато дует слишком сильный ветер, и крем собирается в выемках неравномерно. Поэтому слои здесь хаотичные и неточные.
Каладин нахмурился, прищурил глаза. По краям среза скала выглядела обычным окаменелым кремом, где просматривались некоторые слои, окрашенные в разные оттенки коричневого. Но вот в центре она была белой. Такой белый камень попадается нечасто; его обычно добывают в каменоломнях. Это либо очень странное залегание пород, либо…
– Тут когда-то была постройка, – догадался Каладин. – Давным-давно. Наверное, понадобились века, чтобы на чем-то, торчащем из земли, налипло такое количество крема.
Шаллан одарила его пристальным взглядом:
– А ты умнее, чем кажешься. – Вернувшись к наброску, она прибавила: – Радость-то какая…
Он хмыкнул:
– Почему во всем, что вы говорите, обязательно должна быть какая-нибудь колкость? Вы так отчаянно стремитесь продемонстрировать свой недюжинный ум?
– Может быть, меня просто раздражает то, как ты издеваешься над Адолином.
– Издеваюсь? – удивился Каладин. – Это потому, что я назвал его полным предрассудков?
– Ты намеренно сказал это таким образом, чтобы он не понял, как и ожидалось. Ты хотел выставить его дураком. А он очень старается быть с тобой добрым.
– Да, он всегда необычайно щедр со всеми малышами-темноглазыми, которые роятся вокруг и благоговейно глядят на него.
Шаллан стукнула карандашом по листу:
– А ты ведь на самом деле полон ненависти! За этой насмешливо-скучающей физиономией, опасными взглядами, рычанием – за всем этим кроется ненависть к людям, я права?
– Что? Нет, я…
– Адолин пытается. Ему жаль, что с тобой так получилось, и он всячески старается как-то загладить случившееся. Он хороший человек. Разве этого недостаточно, чтобы ты прекратил его провоцировать?
