«Что это, клянусь очами Всемогущего?..» – подумал потрясенный Каладин, а ущельный демон ударил лапой по фигуре рядом с ним. Не-Каладин превратился в облачко буресвета.
Что он сделал? Как он это сделал?
Без разницы. Главное, выжил. Каладин с отчаянным криком заставил себя вскочить и бросился на ущельного демона. Нужно подобраться так близко, как уже один раз сумел, чтобы клешням негде было развернуться.
Так близко, что…
Ущельный демон встал на дыбы, а потом рывком опустил голову, разинув пасть, растопырив жвала и испепеляя жертву взглядом жутких глаз.
Каладин ударил вверх.
Ущельный демон рухнул на дно ущелья – затрещал хитин, спазматически задергались лапы. Шаллан – прятавшаяся за валуном, с ног до головы окрашенная в цвет непроницаемой тьмы – вскрикнула, прижав руку ко рту.
Тварь упала прямиком на Каладина.
Шаллан выронила лист бумаги – на нем были два наброска, ее и Каладина, – и, рассеяв тьму вокруг себя, побежала по камням. Чтобы иллюзии работали, ей нужно оставаться вблизи от битвы. Было бы проще, сумей она посылать их, прикрепив к Узору, но это представляло собой проблему, потому что…
Она остановилась рядом со все еще подергивавшимся монстром – грудой плоти и панциря, похожей на сошедшую лавину из камней. Потопталась, не зная, что делать. Позвала:
– Каладин?
Ее слабый голос затерялся во тьме.
«Прекрати, – велела она самой себе. – Никакой робости. Ты ее переросла». Переведя дух, она двинулась вперед, пробираясь мимо громадных бронированных лап. Попыталась сдвинуть клешню, но та была слишком тяжелой, так что пришлось забраться наверх и съехать с другой стороны.
Она замерла, услышав какой-то звук. Рядом лежала голова ущельного демона, с большими затуманенными глазами. От нее подымались спрены, точно язычки дыма. Те же, что и раньше, но теперь они… уходили? Шаллан поднесла свою сферу поближе.
Из пасти демона высовывалась нижняя часть тела Каладина. Шаллан ахнула и бросилась к нему. Безуспешно попытавшись вытащить мостовика из сомкнутых челюстей, веденка наконец-то призвала осколочный клинок и срезала несколько жвал.
– Каладин? – позвала она, встревоженно вглядываясь в пасть демона через дыру сбоку, на месте срезанного жвала.
– Ох… – послышалось изнутри.
Он жив!
– Держись! – крикнула Шаллан и принялась аккуратно рубить голову твари, стараясь не задеть молодого человека. Брызнул фиолетовый ихор, испачкал ее руки. Он вонял, как мокрая плесень.
– Как-то неловко получается… – пробормотал Каладин.
– Ты жив, – парировала Шаллан. – Прекрати жаловаться.
Он жив. Ох Буреотец! Жив. По возвращении она сожжет целую груду молитв.
– Тут жутко воняет, – слабым голосом проговорил Каладин. – Почти так же, как и от вас.
– Ты должен радоваться, – бросила Шаллан, не переставая трудиться. – Вот передо мною почти безупречный образец ущельного демона – не считая той мелочи, что он дохлый, – и я рублю его на части ради тебя, вместо того чтобы изучать.
– Век не забуду.
– Как ты вообще очутился в его пасти? – поинтересовалась Шаллан, отдирая кусок панциря с отвратительным звуком и отбрасывая его прочь.
– Ткнул мечом ему в небо, – объяснил Каладин, – прямо в мозг. Больше ничего не смог придумать, чтобы убить шквальную тварь.
Она наклонилась, просунула руку в большую дыру, которую сумела прорубить. Ценой серьезных усилий – и еще пришлось срезать передние жвала – она помогла Каладину выбраться через боковую часть пасти. Покрытый ихором и кровью, с бледным от явной кровопотери лицом, он выглядел как сама смерть.
– Вот буря!.. – прошептала она, когда он лег на камни.
– Перевяжите мне ногу, – слабым голосом попросил Каладин. – В остальном я вроде в порядке. Быстро исцелюсь…
Его нога представляла собой жуткое зрелище. Шаллан вздрогнула. Совсем как у… как… у Балата…
Каладин не скоро сможет ходить. «Ох, Буреотец!..» – подумала она, отрезая подол платья на уровне колен. Девушка плотно забинтовала его ногу, как он велел. Он решил, что жгут не нужен. Шаллан прислушалась; ему, скорее всего, довелось перевязать куда больше ран, чем ей.
Она отрезала правый рукав, чтобы перевязать вторую рану у него на боку, где ущельный демон начал рвать его пополам, когда сомкнул челюсти. Потом села рядом, чувствуя изнеможение и холод. Теперь ее ноги и правая рука ощущали прохладный воздух на дне ущелья.
Каладин, лежавший на земле с закрытыми глазами, тяжело вздохнул.
– Два часа до Великой бури, – прошептал он.
Шаллан глянула на небо. Было почти темно.
– Точно, – ответила она. – Мы его победили, но все равно нам конец, верно?
– Несправедливо, да. – Он сел, застонав.
– Разве ты не должен…
– Чушь. У меня были раны куда серьезнее.
Кэл открыл глаза и увидел, как она вопросительно вскинула бровь. Похоже, у него кружилась голова.
– Были, – упрямо повторил он. – Это не солдатское хвастовство.
– Настолько плохие? – уточнила она. – Сколько раз?
– Дважды, – признал он и окинул взглядом громадную тушу ущельного демона. – Мы действительно убили эту тварь.
– Печально, я знаю, – с грустью произнесла Шаллан. – Он был красив.
– Был бы еще красивее, если бы не пытался меня сожрать.
– С моей точки зрения, – заметила девушка, – он не пытался, а преуспел.
– Глупости, чудище меня не проглотило. Не считается. – Он протянул к ней руку, словно хотел, чтобы она помогла ему встать.
– Хочешь попробовать идти дальше?
– Думаете, я буду просто лежать и ждать паводка?
– Нет, но… – Девушка подняла голову. Ущельный демон был огромен. Лежа на боку, он возвышался футов на двадцать. – Что, если мы вскарабкаемся на него, а потом попытаемся забраться на вершину плато? – Чем дальше на запад они продвигались, тем менее глубокими становились ущелья.
Каладин тоже посмотрел вверх:
– Все равно придется одолеть добрых восемьдесят футов. И что мы станем делать на вершине плато? Буря нас оттуда сдует.
– Мы можем хоть попытаться отыскать какое-нибудь убежище… – предложила Шаллан. – Буря свидетельница, все действительно безнадежно?
Странное дело – он склонил голову набок:
– Возможно.
– Только «возможно»?
– Убежище… У вас есть осколочный клинок.
– И? – спросила она. – Я не смогу срезать стену воды.
– Нет, но резать камень можете. – Он глянул вверх, на стену ущелья.
