Девушка отправилась вниз, Узор двинулся следом. Он притягивал к себе взгляды матросов. Моряки – народ суеверный, и кое-кто считал спрена дурным знамением.
В каюте Узор забрался на стену и оттуда наблюдал, как Шаллан ищет пришедший на ум абзац, в котором упоминались спрены, наделенные даром речи. Не просто спрены ветра или спрены реки, которые подражали людям и отпускали шуточки. Эти были на ступень выше обычных спренов, но существовали и более развитые, очень редкие. Спрены вроде Узора, способные по-настоящему беседовать с людьми.
«Ночехранительница определенно из их числа, – гласила цитата из Алай, переписанная Шаллан. – Записи разговоров с нею – а она, несомненно, женского пола, что бы бы ни говорилось в деревенских сказках алети, – многочисленны и достоверны. Сама Шубалай, собравшись написать основанный на личном опыте научный отчет, посетила Ночехранительницу и дословно записала ее историю…»
Шаллан перешла к следующему выписанному отрывку и вскоре увлеклась работой. Через насколько часов она закрыла книгу и положила на столик возле кровати. Ее сферы тускнели; скоро они погаснут, и придется их снова заряжать буресветом. Шаллан удовлетворенно вздохнула и прилегла на кровать. На полу ее маленькой каюты были разложены заметки, содержавшие цитаты из дюжины разных источников.
Она была… довольна. Ее братьям понравилась идея отремонтировать духозаклинатель и вернуть его прежним хозяевам, и они воодушевились, услышав от нее, что не все еще потеряно. Теперь, когда появился новый план, они решили, что смогут продержаться еще какое-то время.
Жизнь Шаллан налаживалась. Сколько времени прошло с тех пор, когда у нее была возможность просто так сидеть и читать? Не тревожась за родных, не дрожа от ужаса перед необходимостью как-то обокрасть Ясну? Даже до жуткой цепи событий, в результате которых ее отец погиб, Шаллан всегда чувствовала беспокойство. Оно составляло суть ее жизни. Девушка считала, что никогда не сумеет сделаться ученой. Буреотец! Она и в ближайший к имению город попасть не мечтала.
Шаллан встала, взяла альбом и пролистала наброски сантида, включая те, что были нарисованы по памяти после погружения в океан. Усмехнулась, вспомнив о том, как выбралась на палубу, промокшая насквозь и с улыбкой до ушей. Все матросы точно решили, что пассажирка сошла с ума.
Теперь она плыла к городу на краю мира, обрученная с могущественным принцем-алети, и могла учиться в свое удовольствие. Шаллан видела изумительные новые места, зарисовывала их дни напролет, а ночами читала книгу за книгой.
Ее угораздило добыть себе безупречную жизнь, в которой было все, что душе угодно.
Шаллан выудила из потайного кошеля внутри защищенного рукава несколько сфер, чтобы заменить потускневшие из кубка. Но сферы, которые она достала, оказались погасшими. В них не было ни единой искорки буресвета.
Веденка нахмурилась. Эти сферы зарядили во время предыдущей Великой бури, поместив в корзину, привязанную к мачте корабля. Те, что в кубке, зарядили две бури назад, потому они и угасали. Как же вышло, что сферы в ее кармане разрядились быстрее? Это противоречило здравому смыслу.
– Ммм… – сказал Узор, расположившийся на стене на уровне ее головы. – Обманы.
Шаллан положила сферы обратно в карман, открыла дверь и по узкому сходному трапу направилась к каюте Ясны. Ее обычно занимали Тозбек с женой, но они переселились в третью, самую маленькую из кают, чтобы предоставить Ясне лучшее жилье. Люди постоянно так делали, даже если принцесса ни о чем не просила.
У Ясны Шаллан могла взять несколько сфер. Действительно, дверь в каюту была приоткрыта и едва заметно двигалась туда-сюда в такт качке, пока корабль, скрипя, следовал своим вечерним курсом. Шаллан несмело заглянула в щель, вдруг засомневавшись, стоит ли беспокоить принцессу, которая сидела за столом.
Она видела лицо наставницы: рука у виска, взгляд устремлен на разбросанные по столу бумаги. В глазах Ясны был страх, и выглядела она измученной.
Это была совсем не та принцесса, которую Шаллан привыкла видеть. Утомление взяло верх над уверенностью, самообладание сдалось под натиском тревоги. Ясна начала что-то писать, но перестала после всего-то пары слов. Отложила перо, закрыла глаза и потерла виски. Несколько спренов – растерянно кружащиеся в воздухе сгустки пыли – появились вокруг ее головы. Спрены изнеможения.
Девушка отпрянула, – похоже, она невольно оказалась свидетельницей чего-то сокровенного. Ясна отбросила маску. Шаллан осторожно шагнула назад, но с пола вдруг раздался голос:
– Правда!
Ясна вздрогнула от неожиданности и, подняв глаза, увидела Шаллан – которая, конечно, залилась краской.
Принцесса перевела взгляд на пол, на Узора, а потом надела маску и выпрямила спину:
– Да, дитя?
– Я… мне нужны сферы… – пробормотала Шаллан. – Те, что в моем кошеле, погасли.
– Ты духозаклинала? – резко спросила Ясна.
– Что? Нет, светлость. Я же обещала, что не буду.
– Значит, дело во второй способности, – сказала Ясна. – Зайди и закрой дверь. Надо поговорить с Тозбеком – она не запирается как следует.
Шаллан вошла, закрыла дверь, хотя защелка и впрямь не держала. Она шагнула вперед, сцепив руки и ощущая растерянность.
– Что ты сделала? – спросила наставница. – Это было как-то связано со светом, я предполагаю?
– Я как будто создала растения, – ответила Шаллан. – Ну, точнее, только цвет. Один из моряков видел, как палуба позеленела, хотя все исчезло, едва я перестала думать о растениях.
– Да… – проговорила Ясна.
Она пролистала одну из своих книг и нашла иллюстрацию. Шаллан уже видела этот рисунок; он был древним, как сам воринизм. Десять сфер, соединенных линиями в рисунок, напоминающий лежащие на боку песочные часы. Две сферы в центре выглядели почти как зрачки. Двойной глаз Всемогущего.
– Десять Сущностей, – пробормотала Ясна и провела пальцами по странице. – Десять потоков. Десять орденов. Но почему спрены наконец-то решили вернуть нам наши клятвы? И сколько времени у меня осталось? Не много. Не много…
– Светлость? – спросила Шаллан.
– До твоего появления я считала себя отклонением от нормы, – ответила Ясна. – Мне оставалось лишь надеяться, что связыватели потоков не возвращаются в больших количествах. Теперь этой надежды уже нет. Криптики послали тебя ко мне, в этом нет никаких сомнений, потому что они знали: тебе понадобится учитель. Это дает надежду, что я была по крайней мере одной из первых.
– Я не понимаю.
Ясна повернулась к ученице и устремила на нее пристальный взгляд. Глаза принцессы покраснели от усталости. Как долго она работала? Каждую ночь, когда Шаллан ложилась спать, из-под двери Ясны все еще пробивался свет.
– По правде говоря, – призналась Ясна, – я тоже не понимаю.
– С вами все в порядке? – заволновалась Шаллан. – Перед тем как я зашла, вы выглядели… расстроенной.
