Далинар спрыгнул с коня и вручил поводья слуге. Побежал в один из шатров, где строились лучники. Вошла Навани с большим мешком на плече. Открыв его, она достала огромный светящийся гранат, заключенный в изящный проволочный корпус фабриаля.
Повозившись с ним несколько секунд, отодвинулась.
– У нас было слишком мало времени, чтобы проверить эту штуку как следует, – предупредила она Далинара, скрестив руки на груди. – Аттрактор – новое изобретение. Я по-прежнему немного боюсь, что он высосет кровь из любого, кто к нему притронется.
Но этого не случилось. Вокруг устройства начала быстро собираться вода. Буря свидетельница, оно работало! Фабриаль вытягивал из воздуха влагу. Лучники Ройона по команде лейтенантов согнули луки и прикрепили тетивы, которые вытащили из защищенных карманов. Многие из них были светлоглазыми – стрельба из лука считалась приемлемым призванием для светлоглазых со скромными средствами. Не каждый мог стать офицером.
В паршенди, окруживших войско Ройона, через ущелье полетели волны стрел.
– Прекрасно, – сказал Далинар, наблюдая. – Все получилось.
– Дождь и ветер все равно не дают нацелить стрелы как надо, – заметила Навани. – И я не знаю, насколько хорошо будут работать фабриали; поскольку передние части шатров открыты, влага постоянно прибывает. Возможно, очень скоро у нас закончится буресвет.
– Этого хватит.
Стрелы почти сразу же все изменили, заставив паршенди отвлечься от осажденных людей. Такой маневр можно было опробовать только в отчаянном положении – риск попасть в своих был слишком велик, – но лучники Ройона подтвердили свою репутацию.
Одной рукой князь прижал Навани к себе:
– Ты справилась.
Потом он потребовал своего коня – своего, а не дикого зверя, на котором ездила посыльная, – и унесся прочь от шатров. Лучники дали ему шанс. Он надеялся, что для Ройона еще не слишком поздно.
«Нет!» – ужаснулся Кэл, обходя кушетку, чтобы приблизиться к королю. Неужели он мертв? Ран не было видно.
Король пошевелился, издал ленивый стон и сел. Каладин вздохнул с облегчением. На столике красовалась пустая винная бутылка, и теперь, будучи ближе, Кэл чувствовал запах разлитого вина.
– Мостовик? – невнятно проговорил король. – Пришел поглумиться надо мной?
– Элокар, клянусь бурей! – воскликнул Каладин. – Сколько вы выпили?
– Они все… они все про меня сплетничают, – пробормотал Элокар и плюхнулся на кушетку. – Мои собственные охранники… все до единого. «Плохой король, – шепчутся они. – Все его ненавидят».
Каладин похолодел.
– Они хотели, чтобы вы напились. Так им будет легче сделать дело.
– Э?
Буря свидетельница, этот человек едва соображал.
– Пойдемте, – велел Каладин. – К вам направляются убийцы. Надо убираться отсюда.
– Убийцы? – Элокар вскочил и пошатнулся. – Он носит белое. Я знал, что он придет… но потом… оказалось, ему нужен только Далинар… Даже убийца считает меня недостойным трона…
Каладин сумел сунуть плечо под мышку Элокара, одной рукой продолжая опираться на копье. Король навалился на него, и ногу капитана пронзила жуткая боль.
– Прошу, ваше величество, – взмолился Каладин, едва не рухнув. – Мне нужно, чтобы вы попытались двигаться.
– Мостовик, убийцам, скорее всего, нужен ты, – пробормотал король. – Ты в большей степени вожак, чем я. Я бы хотел… хотел, чтобы ты меня этому научил…
К счастью, после этого Элокар стал потихоньку переставлять ногами самостоятельно. С большим трудом они добрались до двери, за которой по-прежнему лежало тело охранника…
Тело? А где же второе?
Каладин вывернулся из хватки короля, когда на него бросилось размытое пятно с ножом. Он инстинктивно резким движением отвел древко копья назад, для ближнего боя сжав его поближе к острию, и сделал выпад. Наконечник копья глубоко вошел в живот нападавшему. Стражник охнул.
Но он целил ножом не в Каладина.
Его оружие вонзилось в бок короля.
Раздвоенный Подбородок рухнул на пол, свалившись с копья Каладина и выронив нож. Элокар с потрясенным выражением лица коснулся своего бока. Рука окрасилась кровью.
– Я труп, – прошептал король, глядя на кровь.
В тот миг боль и слабость Каладина как будто уменьшились. Момент паники оказался моментом силы, и он этим воспользовался, чтобы разорвать одежду Элокара, присев на здоровую ногу. Нож прошелся по ребру. Кровь текла сильно, однако от такой раны не умрешь, если рядом есть лекарь.
– Надавите посильнее, – скомандовал Каладин, прижав к ране лоскут рубахи короля и положив сверху его ладонь. – Надо выбраться из дворца. Найти где-нибудь безопасное место. – Может быть, дуэльная площадка? На ревнителей можно положиться, и они умели драться. Но не слишком ли очевидный выбор?
Что ж, сначала и впрямь надо выбраться из дворца. Каладин схватил копье и собрался было повести короля за собой, но тут нога почти отказалась ему служить. Он сумел сохранить равновесие, но чуть не задохнулся от боли и вцепился в копье, чтобы не упасть.
Вот буря! Эта лужа крови у ног – его?! Значит, все швы разошлись и рана открылась.
– Я ошибся, – бубнил король. – Мы оба трупы.
– Продолжил Флит свой бег, – прорычал Каладин, снова закидывая руку короля себе на плечо.
– Что?
– Он не мог победить, но продолжал бежать. И когда буря его настигла, уже не имело значения, что Флит умер, потому что он бежал, пока были силы.
– Конечно. Ладно. – У короля заплетался язык, но Кэл не знал, от выпивки или от кровопотери.
– В конце концов мы все умрем, понимаете, – продолжил Каладин. Они вдвоем шли по коридору; мостовик опирался на копье, чтобы не упасть. – Потому я думаю, что по-настоящему имеет значение лишь то, насколько хорошо ты бежал. И, Элокар, вы бежали с тех самых пор, как погиб ваш отец, пусть даже, буря свидетельница, умудрялись на каждом шагу что-нибудь натворить.
– Сп-пасибо, – запнувшись пробормотал король.
Они достигли перекрестка, и Каладин решил выбираться через чрево дворца, а не через парадный вход. Это было так же быстро, но заговорщики вряд ли стали бы их там искать в первую очередь.
Дворец был пуст. Моаш сделал то, о чем предупреждал, – отослал слуг в укрытие, как и случилось во время нападения Убийцы в Белом. План и впрямь был безупречен.
– Почему? – шепотом спросил король. – Разве ты не должен меня ненавидеть?
– Элокар, вы мне не нравитесь, – признался Каладин. – Но это не значит, что позволить вам умереть – правильно.
– Ты сказал, мне следует отречься. Почему, мостовик? Почему ты мне помогаешь?
«Не знаю».
