– Никакого шантажа, – заявил Мрейз. – Они прибудут в целости и сохранности. В качестве подарка тебе. Можешь подождать и убедиться, что я говорю правду. Я упомянул о долге только для того, чтобы направить твои мысли в… нужное русло.
Она нахмурилась, держа в руках осколочный клинок и не зная, что делать, а затем спросила:
– Почему?
– Потому что ты невежественна. – Мрейз шагнул ближе; он возвышался над нею. – Ты не знаешь, кто мы такие. Не знаешь, к чему мы стремимся. Ты вообще почти ничего не знаешь, Вуаль. Почему твой отец к нам присоединился? Почему твой брат отправился на поиски неболомов? Видишь ли, я провел кое-какое расследование. У меня есть для тебя ответы. – Удивительное дело, он повернулся и пошел к двери. – Я дам время на размышления. Похоже, ты решила, что новообретенное место среди Сияющих помешает тебе стать одной из нас, но я вижу это по-другому, как и мой бабск. Пусть Шаллан Давар будет Сияющей, законопослушной и благородной. А Вуаль – придет к нам. – Мрейз задержался у порога. – И узнает правду.
Он исчез в коридоре. Девушка вдруг осознала, что сил не осталось. Она отпустила Узора и прислонилась к стене. Ну разумеется, Мрейз пробрался сюда – он, скорее всего, прятался в одном из многочисленных отрядов. Попасть в Уритиру – такова была одна из главных целей духокровников. Невзирая на решительное нежелание им помогать, Шаллан перенесла их – вместе с армией – прямо туда, куда они жаждали добраться.
Ее братья? Неужели они и впрямь в безопасности? А как же слуги, невеста Балата?
Веденка со вздохом направилась к двери, за которой поджидали охранники. «И пусть узнает правду». А если она не хочет узнавать правду? Узор негромко загудел.
Пройдя через нижний этаж башни – путь ей озарял собственный свет, – Шаллан нашла Адолина в коридоре возле комнаты, где тот обещал ждать. Его запястье было забинтовано, синяки на лице начали багроветь. От этого принц стал самую малость не таким опьяняюще прекрасным, хотя его потрепанный вид словно заявлял: «Я сегодня многим отвесил тумаков», и это само по себе было привлекательно.
– Ты выглядишь измотанной, – сказал он, одарив ее коротким поцелуем.
– А ты выглядишь так, словно кто-то играл в мяч твоей головой, – ответила Шаллан, но улыбнулась ему. – Тебе тоже следует выспаться.
– Высплюсь, – пообещал принц. – Скоро. – Он коснулся ее лица. – Ты потрясающая, понимаешь? Ты спасла все. И всех.
– Не надо обращаться со мной так, словно я стеклянная.
– Сияющая. То есть… – Он провел рукой по вечно всклокоченным волосам. – Ты куда величественнее любого светлоглазого.
– Ты сейчас намекнул, что я слишком толстая?
– Что? Нет. Я имел в виду… – Он покраснел.
– Я не допущу, чтобы все закончилось неловкостью.
– Но…
Она схватила его в объятия и поцеловала – крепко, страстно. Он попытался что-то пробормотать, но девушка все длила поцелуй, прижимая свои губы к его губам, позволяя ему ощутить свое желание. Принц растаял от поцелуя и схватил ее за талию, притянул к себе.
Миг спустя отпрянул.
– Клянусь бурей, это больно!
– Ох! – Шаллан прижала руку ко рту, вспомнив о синяках на его лице. – Прости.
Он ухмыльнулся и снова поморщился, – похоже, это тоже причиняло боль.
– Оно того стоило. Как бы там ни было, обещаю не быть неловким, если ты постараешься не быть слишком уж неотразимой. По крайней мере, пока я не исцелюсь. Договорились?
– Договорились.
Он посмотрел на ее телохранителей:
– Никто не должен тревожить госпожу Сияющую, понятно?
Охранники закивали.
– Сладких снов. – Принц распахнул перед ней дверь. Во многих помещениях сохранились деревянные створки, хотя башня долго простояла покинутой. – Надеюсь, чуланчик годится. Твой спрен выбрал.
Ее спрен? Шаллан нахмурилась и вошла в комнату. Адолин закрыл дверь.
Шаллан изучила каменное помещение без окон. Почему Узор выбрал для нее именно это место? В комнате не было ничего особенного. Адолин оставил ей буресветный фонарь – широкий жест, учитывая то, как мало заряженных самосветов у них в наличии, – и он озарял квадратную каморку с каменной скамьей в углу, на которой лежала стопка одеял. Где только Адолин их разыскал?
Девушка взглянула на стену и нахмурилась. На камне виднелся выцветший прямоугольник, словно когда-то там висела картина. Вообще-то, вид был до странности знакомый. Не то чтобы она раньше здесь бывала, но место и этот прямоугольник на стене…
В точности там же, где в доме ее отца в Йа-Кеведе была картина.
Ее разум начал расплываться.
– Ммм… – прогудел Узор рядом с ней, на полу. – Время пришло.
– Нет.
– Время пришло, – повторил он. – Духокровники тебя окружают. Людям нужна Сияющая.
– У них уже есть мостовичок.
– Этого мало. Им необходима ты.
Шаллан сморгнула слезы. Против ее воли комната начала меняться. Появился белый ковер. Картина на стене. Мебель. Стены окрасились в светло-синий цвет.
Два трупа.
Шаллан переступила через один, хотя он был просто иллюзией, и подошла к стене. Появилась картина – часть иллюзии, – по краям подсвеченная белым сиянием. Что-то было спрятано за ней. Шаллан отодвинула картину – или попыталась это сделать. От прикосновения ее пальцев изображение лишь расплылось.
Пустота. Просто воссозданное воспоминание о событии, которого лучше б не было вовсе.
– Ммм… Шаллан, нужен обман совершеннее.
Она сморгнула слезы. Девушка снова прижала пальцы к стене. На этот раз ей удалось почувствовать раму картины. Иллюзия. На миг Шаллан притворилась, что это не так, и позволила образу захватить себя.
– Разве я не могу и дальше прятаться?
– Нет.
Она очутилась там, в отцовской комнате. Дрожа, отодвинула картину и увидела сейф в стене. Подняла ключ и поколебалась.
– Внутри мамина душа.
– Ммм… Нет. Не ее душа. То, что забрало ее душу.
Шаллан повернула ключ в замке сейфа и открыла его. Маленький осколочный клинок. Его сунули в сейф в спешке – и острие пронзило заднюю часть, а рукоять обращена к ней.
– Это был ты, – прошептала Шаллан.
– Ммм… Да.
– Отец забрал тебя и попытался спрятать. Конечно, это было бесполезно. Ты исчез, как только он закрыл сейф. Превратился в туман. Папа был сам не свой. Как и все мы.
Она повернулась.
Красный ковер. Некогда белый. Знакомый матери раскинулся на полу, рука в крови, хотя не эта рана его убила. Шаллан подошла к другому телу, лежащему лицом вниз, в красивом сине-золотом платье. Рыжие волосы рассыпались вокруг головы, точно узор.
