– Они прислушались, – прожужжал рядом с ней Узор. – Ты их изменила.
– Не могу поверить, что это сработало.
– Ах… ты хорошо владеешь обманами.
– Нет, я действительно не верю. Кажется невозможным, что они в самом деле прислушались ко мне. Это ведь закоренелые преступники.
– Ты обманы и правда, – негромко проговорил Узор. – Обманы и правда меняют.
– Что это значит?
Салас давал слишком мало света – рисовать было трудно, но Шаллан старалась как могла.
– Ты раньше говорила об одном потоке, – напомнил Узор. – О светоплетении, силе света. Но ты владеешь еще кое-чем. Силой трансформации.
– Духозаклинание? Я никого не духозаклинала.
– Ммм… И все же ты их трансформировала. И все же. Ммм…
Шаллан завершила молитву, потом подняла ее и заметила, что из блокнота вырвана предыдущая страница. Кто мог это сделать?
Она не могла возжечь молитву, но казалось, что Всемогущий не станет из-за этого сердиться. Шаллан прижала листок к груди и, закрыв глаза, стала ждать, пока доносившиеся снизу звуки не утихли.
21
Пепел
Посредники – форма для мира, так говорили.
Форма для наставлений и утешенья.
Но боги, присвоив ее, все изменили.
Принесла эта форма лишь ложь и разрушенья.
Из «Песни перебора» слушателей, строфа 33
Шаллан закрыла глаза Блата, не глядя на рваную рану на его животе, на кровавые внутренности. Вокруг нее караванщики искали среди руин лагеря полезные вещи. Люди стонали, но кое-какие стоны прерывались, когда Ватах одного за другим казнил бандитов.
Шаллан его не остановила. Он выполнял свой долг с мрачным видом и, проходя мимо, даже не смотрел на нее. «Думает, что мог с легкостью оказаться на месте этих бандитов со всеми своими людьми, – подумала веденка, опять взглянув на Блата, чье мертвое лицо освещали костры. – Что отделяет героев от злодеев? Одна речь в ночи?»
Блат был не единственным павшим в сражении; Ватах потерял семерых солдат. Они убили в два с лишним раза больше бандитов. Девушка поднялась, ощущая неимоверную усталость, как вдруг заметила, что из-за пазухи Блата что-то выглядывает. Она наклонилась и открыла куртку.
Там во внутреннем кармане лежал рисунок – портрет Блата. Тот самый, на котором наемник был изображен таким, каким его вообразила Шаллан. Солдатом в опрятной военной форме, со взглядом, устремленным вперед, а не себе под ноги. Героем.
Когда он успел забрать это из ее блокнота? Шаллан взяла листок и сложила его, разгладив складки.
– Я была не права, – прошептала она. – Блат, ты был отличным выбором для начала моей коллекции. Сражайся хорошо за Всемогущего, пока спишь, храбрец.
Девушка встала и окинула лагерь взглядом. Несколько паршунов стащили трупы к погребальным кострам. Вмешательство Шаллан спасло торговцев, но они все равно понесли тяжелые потери. Она не считала, но цена победы казалась высокой. Десятки мертвецов, включая большинство охранников, – и среди них был ириали, которого она повстречала минувшим вечером.
Шаллан так вымоталась, что ей хотелось заползти в свой фургон, свернуться калачиком и уснуть. Вместо этого она отправилась искать главных караванщиков.
Изможденная, в пятнах крови разведчица, которую они встретили накануне, стояла возле походного стола и разговаривала с пожилым бородатым мужчиной в войлочной шапке. У него были голубые глаза. Просматривая список, который ему принесла женщина, он запустил пальцы в бороду.
Оба взглянули на Шаллан. Разведчица положила руку на меч; мужчина продолжил поглаживать бороду. Поблизости караванщики перебирали содержимое фургона, который перевернулся и рассыпал тюки с тканью.
– И вот идет наша спасительница, – сказал незнакомец. – Светлость, даже сами ветра не смогли бы воспеть ваше величие или воздать вам должное за чудесное прибытие в нужный момент.
Шаллан не ощущала величия. Она ощущала себя усталой, больной и грязной. Ее босые ноги, спрятанные под подолом платья, опять начали болеть, и она растратила нужный для светоплетения буресвет. Ее платье выглядело почти что нищенским, а волосы – хоть и заплетенные в косу – были в полном беспорядке.
– Вы хозяин каравана? – спросила Шаллан.
– Меня зовут Макоб, – ответил он с необычным акцентом. Не тайленец, не алети. – Вы уже встречались с моей помощницей Тин. – Бородач кивком указал на женщину. – Она возглавляет наших охранников. Как ее солдаты, так и мои товары после ночных встреч… понесли потери.
Тин скрестила руки на груди. Она по-прежнему была в своем желтовато-коричневом плаще, и в свете сфер Макоба Шаллан видела, что тот сшит из хорошей кожи. Что следовало думать о женщине, одетой как солдат и с мечом на поясе?
– Я передала Макобу ваше предложение, – сказала Тин. – Которое вы сделали раньше, на холме.
Макоб рассмеялся, хоть смех и казался неуместным в их обстоятельствах.
– «Предложение» – так она это называет. Моя помощница убеждена, что эта угроза была настоящей. Наемники явно работают на вас. Мы тут обсуждали, какие могут быть ваши намерения по поводу каравана.
– Наемники раньше на меня не работали, – объяснила Шаллан, – но работают теперь. Пришлось их немного подтолкнуть к принятию решения.
Тин вскинула бровь.
– Сильно же вы их подтолкнули, светлость…
– Шаллан Давар. Я прошу у вас того же, о чем просила Тин. Сопроводите меня к Расколотым равнинам.
– Но ведь ваши солдаты могут это сделать, – заметил Макоб. – Наша помощь вам не требуется.
«Вы нужны, чтобы мои „солдаты“ помнили о том, на что они способны», – подумала Шаллан. Чутье подсказывало, что чем больше напоминаний о нормальной жизни будет у дезертиров, тем лучше для нее.
– Они солдаты, – проговорила веденка. – У них нет ни малейшего понятия о том, как обеспечить светлоглазой даме надлежащий комфорт. А вот у вас имеются удобные фургоны и товаров в изобилии. Если вы еще не поняли по моему непритязательному виду, я отчаянно нуждаюсь в минимальных удобствах. Мне бы не хотелось прибыть на Расколотые равнины похожей на бродяжку.
– Ее солдаты нам и впрямь пригодятся, – согласилась Тин. – От моего отряда осталась горстка.
Она опять изучила Шаллан – на этот раз в ее взгляде сквозило любопытство, и был этот взгляд отнюдь не враждебным.
– Мы заключим соглашение, – произнес Макоб, широко улыбаясь и протягивая руку Шаллан через стол. – В благодарность за спасение моей жизни я позабочусь о том, чтобы у вас появилась новая одежда и отличная еда на все время нашего общего путешествия. Вы и ваши люди обеспечите нашу безопасность на остатке пути, а потом мы расстанемся, полностью выплатив друг другу долги.
