– Спокойно, Джем! Ничего не поделаешь, раз среди нас нет согласия… – Повернувшись к боцману, он спросил: – Как по-твоему, Харлигерли?
– Очень просто, капитан, – отвечал боцман. – Я подчинюсь вашему приказу, каким бы он ни был. Наш долг – не бросать Уильяма Гая и всех остальных, пока остается хоть малейшая надежда спасти их!
Боцман сделал паузу, глядя на Драпа, Роджерса, Грациана, Стерна и Берри. Они кивали и явно были согласны с ним.
– Что же касается Артура Пима… – хотел продолжить боцман.
– Речь идет не об Артуре Пиме, – с необыкновенной живостью оборвал его Лен Гай, – а о моем брате Уильяме Гае и его спутниках!
Увидев, что Дирк Петерс готов возразить, я схватил его за руку, и он, трясясь от ярости, счел за благо промолчать. Не время было распространяться об Артуре Пиме. Сейчас главное – побудить людей дать согласие продолжить путь. Иного выхода не оставалось. Если Дирк Петерс нуждался в помощи, я готов был оказать ее другим способом.
Тем временем Лен Гай продолжал опрос экипажа. Ему хотелось знать поименно, на кого он может опереться. Все старые члены экипажа пообещали не оспаривать его приказов и следовать за ним так далеко, как потребуется. Кое-кто из новеньких последовал примеру этих отважных людей. Их было трое – все англичане. Но большинство разделяло точку зрения Хирна. Для одних плавание завершилось на острове Тсалал. Они наотрез отказывались плыть дальше и решительно требовали повернуть на север. Этой позиции придерживались человек двадцать, и не приходилось сомневаться, что с языка Хирна слетело то, что было в голове у каждого из них. Перечить им, тем более принуждать их выполнять команды при развороте шхуны на юг, грозило нам неминуемым бунтом. Единственный способ добиться перелома в настроении матросов, обработанных Хирном, – вызвать у них алчность, объяснить, в чем их интерес. Поэтому я взял слово и заговорил твердым голосом, дабы ни у кого не возникло сомнений в серьезности моего предложения:
– Матросы «Халбрейн», слушайте меня! – провозгласил я. – По примеру многих государств, желающих способствовать открытиям в полярных морях, я предлагаю экипажу шхуны премию! За каждый градус, пройденный к югу от восемьдесят четвертой параллели, я заплачу вам по две тысячи долларов!
Больше семидесяти долларов на душу – здесь было от чего загореться! Я почувствовал, что нащупал верный тон.
– Я выдам капитану Лену Гаю, который станет, таким образом, вашим доверенным лицом, письменное обязательство, – продолжал я. – Деньги, которые вы заработаете, участвуя в этом плавании, будут выплачены вам после возвращения, независимо от условий, в которых последнее осуществится.
Мне не пришлось долго ждать реакции на мое предложение.
– Ура! – завопил боцман, показывая пример своим товарищам, которые стали дружно вторить ему.
Хирн и не пытался возражать – видно, решил дождаться более удобного случая. Таким образом, согласие было восстановлено, я же был готов пожертвовать и более крупной суммой, лишь бы достичь цели.
Впрочем, нас отделяло от Южного полюса всего семь градусов, поэтому даже если бы «Халбрейн» добралась до него, мне бы пришлось расстаться всего с четырнадцатью тысячами долларов…
Глава III
Исчезнувшие острова
Рано поутру в пятницу, 27 декабря, «Халбрейн» вышла в море, взяв курс на юго-запад.
На борту закипела прежняя жизнь, отмеченная повиновением и слаженностью. Команде не грозили ни опасности, ни переутомление. Погода оставалась прекрасной, море – спокойным. Можно было надеяться, что в таких условиях бациллы неподчинения не смогут развиться, ибо им не придут на помощь трудности. Впрочем, грубым натурам не свойственно много размышлять. Невежество и корысть плохо сочетаются с богатым воображением. Невежды живут настоящим, мало заботясь о будущем. Безмятежность их существования может нарушить только неожиданное потрясение. Суждено ли оно нам?..
Что касается Дирка Петерса, то и теперь, когда его инкогнито было раскрыто, он не изменился и остался столь же нелюдимым. Надо сказать, что экипаж не чувствовал к нему отвращения, чего можно было бы опасаться, памятуя о сценах на «Дельфине». Кроме того, все помнили, как метис рисковал жизнью ради Мартина Холта. Однако он все равно предпочитал держаться в сторонке, ел и спал в уголке, не желая сокращать расстояние между собой и остальным экипажем. Не было ли у него иной причины для подобного поведения? Будущее покажет…
Преобладающие в этих краях северные ветры, донесшие «Джейн» до острова Тсалал и позволившие челну Артура Пима подняться еще на несколько градусов к югу, были попутными и для нас. Джем Уэст распустил на шхуне все паруса. Форштевень легко рассекал прозрачные, а вовсе не молочной белизны воды; если что и белело на водной глади – то только след за кормой, тянущийся к горизонту.
После сцены, предшествовавшей отплытию, Лен Гай позволил себе несколько часов отдыха. Могу себе представить, какие мысли сопровождали его погружение в сон: с одной стороны, продолжение поисков сулило надежду на успех, с другой же – на него давил груз страшной ответственности.
Выйдя с утра на палубу, он подозвал поближе меня и помощника.
– Мистер Джорлинг, – обратился он ко мне, – повернуть на север было бы для меня равносильно смерти! Я чувствовал, что не сделал всего, что должен, ради спасения моих соотечественников. Однако я понимал, что большинство экипажа против меня, вздумай я плыть южнее острова Тсалал…
– Верно, капитан, – отвечал я, – на борту запахло бунтом…
– Который мы могли бы подавить в зародыше, – холодно возразил Джем Уэст, – проломив голову этому Хирну, который только и делает, что возбуждает недовольство.
– Возможно, ты и прав, Джем, – откликнулся Лен Гай, – но, восстановив справедливость, мы бы не обрели согласия, а оно нужно нам больше всего…
– Это верно, капитан, – согласился помощник. – Лучше, когда удается обойтись без насилия. Но в будущем пусть Хирн поостережется!..
– Его друзья, – продолжил Лен Гай, – воодушевлены обещанной премией. Желание не упустить ее сделает их более выносливыми и покладистыми. Щедрость мистера Джорлинга пришла на помощь там, где оказались бессильными все мольбы… Я так благодарен вам!
– Капитан, – отвечал я, – еще на Фолклендах я уведомил вас о своем желании помочь деньгами вашему предприятию. Теперь мне представилась возможность поступить сообразно этому желанию, я поспешил воспользоваться ею и не нуждаюсь в благодарности. Лишь бы мы достигли цели, спасли вашего брата Уильяма и пятерых матросов с «Джейн»! Ни о чем большем я не мечтаю!
Лен Гай протянул мне руку, которую я дружески пожал.
– Мистер Джорлинг, – продолжал он, – вы, должно быть, заметили, что «Халбрейн» не идет прямо на юг, хотя земля, увиденная Дирком Петерсом, либо то, что он принял за землю, находится именно там…
– Заметил, капитан.
– Не станем забывать, – напомнил Джем Уэст, – что в рассказе Артура Пима ничего не говорится об этой земле на юге, – мы опираемся лишь на слова метиса.
