Небольших повышений и понижений почвы совсем не заметно, и поэтому легко могут произойти падения. Первым поплатился Адамс, который сначала сильно расшиб себе ногу, а в следующий раз даже чуть не погиб, так как провалился в трещину вместе с лошадью. По счастью, он задержался в своем падении чем-то вроде снежного моста, но можно было опасаться каждую минуту, что этот мост рухнет и Адамс полетит в бездну. Действительно, как только с помощью своих товарищей Адамс выкарабкался на поверхность и вытащил лошадь, снежный мост рухнул. Страшно было подумать, что бы произошло, если бы его не удалось спасти! Этот случай едва не стоил жизни человеку и лошади и едва не погибла при этом половина съестных припасов.
Само собой разумеется, что тогда уже нельзя было бы продолжать путешествие. Такие случайности подстерегают полярных путешественников на каждом шагу, и чтобы избежать опасностей, надо подвигаться с большими предосторожностями. Глубокие трещины часто скрываются под слоем снега. Та трещина, в которую чуть не провалился Адамс, была так глубока, что дна ее совсем не было видно.
Много неприятностей доставляли путешественникам также и огромные снежные сугробы на поверхности ледников. Некоторые из них достигали высоты около полутора метров. Нам трудно даже представить себе, какие препятствия приходилось преодолевать путешественникам. Но когда начиналась снежная буря, то было еще хуже. Тогда они не могли двигаться дальше и лежали в своих мешках, дожидаясь, пока не стихнет ветер.
Вот что пишет Шеклтон в своем дневнике:
«8 ноября. Опять вьюга! Целый день проводим в своих спальных мешках. Снаружи метет снег и завывает ветер. Впрочем, температура повысилась, и в полдень было уже меньше 11° мороза. Наши надежды и терпение подвергаются тяжелому испытанию, и мы не можем не думать о том, что запасы драгоценного лошадиного корма уменьшаются с каждым днем, хотя наши лошадки даже не получают правильной порции!
В полдень мы поели немного шоколада с бисквитами, но зато приготовили и разогрели пищу для наших лошадок. Они съели ее с огромным аппетитом, что и нам доставило большое удовольствие. Четыре дня они тащились в снегу при 24-градусном морозе, что, разумеется, не особенно полезно для них. Вот почему мы с таким нетерпением ждем перемены погоды. Сегодня к вечеру стало немного светлее, и мы могли уже различить горизонт и некоторые из трещин в леднике. По-видимому, мы попали в целую сеть таких трещин. Одна из наших палаток оказалась раскинутой как раз на краю такой трещины.
Сегодня мы приготовили для себя теплый ужин из какао и пеммикана. Это нас согрело. Очень тяжело быть 12 или 13 часов без всякой теплой пищи при таком морозе. Если бы мы могли двигаться, а не должны были лежать в своих спальных мешках, то, наверное, чувствовали бы себя счастливее! 1200 километров по прямой линии отделяют нашу зимнюю стоянку от Южного полюса, а мы прошли только 82 километра. Но я не сомневаюсь в успехе. Ведь каждый полярный путешественник, кроме всяких других запасов, должен еще иметь при себе огромный запас терпения! Солнце сегодня какое-то бледное, тусклое, ветер усилился. Мне кажется, что завтра будет хорошая погода. Сегодня я читал комедии Шекспира.
9 ноября. Совсем другая картина! Когда мы сегодня проснулись в половине пятого утра, погода была прекрасная, солнечная и ветра не было. Совсем иначе, чем в последние четыре дня! Мы позавтракали в 5 часов утра и тотчас же принялись откапывать свои сани из-под снега. Потом мы отправились разыскивать дорогу между трещинами. Мы нашли всевозможные трещины, маленькие и очень большие, где не видно было дна. Мы бросили в одну из таких трещин твердый ком снега, но не услышали звука удара о дно, следовательно, трещина была очень глубока. Нам оставалось только довериться своей судьбе. Ведь должны же мы как-нибудь выбраться из этого лабиринта. Мы выступили в половине девятого утра.
Первые трещины мы миновали благополучно, потом вдруг раздался страшный треск, и одна из наших лошадок провалилась. Адамс пробовал вытащить ее и изо всех сил удерживал сани, пока мы не подоспели на помощь. Общими усилиями нам удалось вытащить лошадь и спасти сани. Несколько шагов дальше – и трещина расширилась и становилась очень глубокой. Тогда уже все бы погибло и нашему путешествию пришел бы конец! По счастью, это было последняя большая трещина на нашем пути. Постепенно почва стала ровнее, и мы довольно сносно подвигались вперед. В час мы сделали привал, покормили лошадок, которые поели с большим аппетитом. В седьмом часу вечера мы вдруг услыхали какой-то странный гул, продолжавшийся около пяти секунд и напоминавший грохот пушек.
Мы предположили, что это, вероятно, произошел разрыв ледяных масс на Великом ледяном барьере, и, конечно, это нас очень напугало. Я полагаю, что от края Барьера отделились огромные ледяные массы и это было причиной слышанного нами грохота. Термометр показывает 12° мороза, но нам тепло, потому что нет ни малейшего ветра и солнце светит.
13 ноября. Я не мог писать вчера, потому что у меня сделался припадок снежной слепоты. Но сегодня вечером я чувствую себя уже лучше. Уайлд также страдает снежной слепотой. Это ужасно неприятная болезнь. Сначала все двоится в глазах, потом является такое ощущение, как будто песок попал в глаза, потом начинают литься слезы из глаз и глядеть ими становится трудно. Хотя я не снимал очков, но слезы у меня лились ручьями и замерзали на моей бороде. Впрочем, несмотря на это, мы в бодром настроении, потому что погода хорошая. Аппетит у нас превосходный, даже слишком хороший ввиду того, что мы должны довольствоваться весьма умеренными порциями. Я надеюсь, что мы завтра вечером доберемся, наконец, до склада провизии, устроенного по моему распоряжению, откуда мы можем пополнить свои запасы. Приятно будет найти хотя бы такой маленький признак пребывания человека в этой белоснежной ледяной пустыне, удаленной почти на 95 километров от ближайшей земли.
14 ноября. Опять хорошая погода, но только очень холодно, так как дует резкий ветер, прямо нам в лицо. Мы подвигаемся с большой осторожностью, так как я убедился, что область Великого ледяного барьера так же капризна и изменчива, как и поверхность моря.
Мы вынуждены были остановиться в шесть часов вечера. Я занялся определением нашего местоположения на карте, а в это время Уайлд вышел из палатки и начал рассматривать местность в подзорную трубу. Вдруг он закричал нам, что он видит склад. Мы тотчас же побежали к нему. Действительно, можно было очень ясно разглядеть флаг и сани. Какое облегчение испытали мы при мысли, что там мы найдем запасы корма для лошадей на 4 дня и 4 1/2 литра керосина для нашей кухни. Сегодня мы будем лучше спать ночью.
Кругом нас мертвая тишина. На каждой нашей остановке мы строили большой снежный холм, который должен служить нам указателем дороги на обратном пути. Мы страшно заинтересованы тайной Великого ледяного барьера и постоянно думаем о том, что нас ожидает далее к югу. Если счастье не изменит нам, то недели через две мы разгадаем эту тайну».
Дни проходили за днями и походили один на другой, как две капли воды. Каждое утро путешественники вставали в половине пятого и завтракали в 6 часов. Затем они снимали палатки, запрягали лошадок и закладывали вещи в мешки. Холод затруднял все движения, поэтому сборы в дорогу происходили довольно медленно и раньше 8 часов утра никогда не удавалось выступить. Подвигались гуськом; каждый вел свою лошадку и по очереди шел впереди, чтобы указывать дорогу. В час они останавливались, чтобы поесть и отдохнуть, а в 6 часов устраивались на ночлег. Сначала обряжали лошадей, затем разбивали палатки и готовили обед. Обязанности повара каждый исполнял по очереди. Усевшись в палатке кругом керосиновой кухни, путешественники съедали обед и после того залезали в свои спальные мешки. Но прежде чем заснуть, каждый непременно записывал что-нибудь в свой дневник, и затем все в лагере погружались в глубокий сон, чтобы запастись силами для следующего дня. Шеклтон говорит, что это были самые приятные часы в течение дня.
