В настоящую минуту (12 часов 30 минут) машины ушли на милю в Южную бухту; нам видны обе – двигаются медленно, но без остановки.
Мне ужасно хочется, чтобы этот опыт удался, даже если бы моторам не суждено играть большую роль в нашей экспедиции. Небольшой доли успеха было бы достаточно, чтобы показать, чего можно от них ожидать и способны ли они, в конце концов, произвести переворот в полярной системе перевозки. Сегодня, глядя, как машины работают, и припоминая, что все обнаруженные до сих пор погрешности – чисто механические, не могу не убеждаться в их достоинствах. Эти, хотя и небольшие, погрешности и недостаточная опытность показывают, как опасно скупиться на испытания.
Во всяком случае, прежде чем мы сами отправимся, мы, наверное, узнаем, кончилась ли попытка катастрофой или увенчалась хоть каким-нибудь успехом.
Лошади радуют. Виктору нос залечили, и он возит сани с большим увлечением. Даже Джию неуклюже резвится и брыкается. Наши пациенты быстро поправляются; только Клиссольд еще переживает за свою спину, но напрасно.
Аткинсон и Кэохэйн пошли в повара – и лучших желать нельзя.
Сегодня утром Мирз по телефону известил о своем возвращении из Углового лагеря; значит, припасы все туда свезены. Если бы только можно было положиться на собак, что они всегда будут так бежать, было бы великолепно. Вообще дела идут недурно.
1 час пополудни. Сейчас доложили, что моторы уже в 3 милях отсюда; что ж, отлично!
Четверг, 26 октября.
Вчера не видел моторов, пока не ушел далеко по Южной бухте, когда я в подзорную трубу рассмотрел их у Ледникового языка. До полудня был сильный ветер, но мне казалось, что следовало бы уйти дальше. Как назло, телефон ничего не сообщает с мыса Хижины; очевидно, тут что-то неладно. После обеда Симпсон и Гран отправились туда.
Сегодня утром Симпсон только что позвонил мне. Говорит, что моторным саням не сладить с поверхностью. Повторяется именно то, что меня испугало в понедельник: цепи соскальзывают на покрывающем лед очень легком снегу. Машины работают исправно, и все идет хорошо, как только они попадают на глубокий снег.
Я набрал семь человек и сейчас с ними пойду посмотреть, нельзя ли чем помочь беде.
Пятница, 27 октября.
Отправились мы вчера около 10 часов 30 минут утра. С мрачным предчувствием пошли к Ледниковому языку. День ясный, подбодряющий. Встречали тюленей, которых мы издали часто принимали за моторы. Подходя к косе и убеждаясь в своих ошибках, мы должны были признать, что моторов не видно. Сначала я подумал, что они искали лучшую поверхность по ту сторону косы, но и тут ошибся и не мог представить себе, что с ними случилось. Наконец мы их разглядели в большом отдалении, по направлению к мысу Хижины. Скоро после того мы увидели на снегу ясные, твердые следы, приятно отличающиеся от двойных следов и гладких пробелов, виденных нами на скользких местах, на голом льду.
Мы сразу повеселели, так как ясно было, что машины не только идут, но без большого труда одолевают весьма неудобную поверхность. Мы нагнали их милях в 2 1/2 от мыса Хижины, встретившись с Граном и Симпсоном, которые уже возвращались домой. О моторах мы узнали, что у них все довольно благополучно. Машины, раз наладившись, работают хорошо, но цилиндры, особенно два задних, склонны чрезмерно нагреваться, между тем как винт движением воздуха или ветер, обвевая карбюратор, чересчур охлаждает его. Задача в том, чтобы установить равновесие, а это достигается тем, что машина пускается, потом останавливается, чтобы дать теплоте ровно распространиться, вследствие теплопроводности металла, – способ, конечно, довольно примитивный.
Мы перегнали моторные сани и сделали привал впереди них, когда они остановились для завтрака. Тотчас после того Лэшли подвел свою машину и без труда дошел с нею до мыса Армитедж. Тем временем Дэй мучился с плохой поверхностью; мы предлагали ему помощь, но он отказался, а имея при себе одного только Э. Эванса, он никак не мог справиться; в довершение всего поднялся ветер и начал крутить. Мы уже побывали в доме и нашли там Мирза, но потом опять вышли наружу.
Я послал за Лэшли и Хупером и вернулся выручать Дэя. Целый час бились мы, как вдруг машина наладилась и побежала так быстро, что не догнать ее, и без дальнейших задержек докатила до мыса. Метель, между тем, разыгралась форменная, и весело было смотреть, как машина неслась прямо в валивший и крутивший кругом снег. Мы все вернулись в дом; там много поработали Мирз и Дмитрий; в доме чистота и опрятность, построен великолепный кирпичный очаг, с новой трубой прямо через крышу, – в полном смысле прекрасная работа. Вместо прошлогодних временных, нескладных сооружений у нас теперь прочный очаг на много лет. Мы провели ночь крайне приятно.
На другое утро мы около 9 часов были уже на льду. Мне хотелось скорее посмотреть, как пойдут моторы, и я был приятно удивлен, когда оказалось, что и тому, и другому потребовалось не больше 20 минут, чтобы прийти в порядок и двинуться с места, несмотря на довольно сильный ветер.
Лэшли пробежал с полмили, сделав краткую остановку для охлаждения аппарата, потом добрых три мили уже без остановки. Барьер от мыса Армитедж всего в пяти милях, и он быстро к нему приближался; но он немного недосмотрел: у него не хватило смазки и машина слишком нагрелась, так что, пробежав еще с милю, он был вынужден остановиться в нескольких сотнях ярдов от снежного склона, ведущего к Барьеру, и ждать, чтобы ему подвезли смазку, а также чтобы восстановилось равновесие теплоты в его машине.
Дэй, после обычных колебаний, тоже пошел хорошим шагом. Мы скоро увидели, что люди бегом бегут рядом с санями. Дэй остановился только, чтобы передать Лэшли смазку, потом опять пустился галопом и без малейшей задержки, вскачь, взял склон. Таким образом, он первый с мотором поднялся на Великий ледяной барьер! Все зрители проводили его громким «ура!», но Дэю было не до того. Не теряя времени, мотор помчался дальше, и люди при нем скоро сделались совсем маленькими. Мы вернулись назад, помогать Лэшли, но и у него мотор пошел и тоже, хотя не с таким шиком, но без задержки, поднялся на склон, и мы еще успели на ходу пожать ему руку. Его машина работала хуже другой – главным образом, я думаю, вследствие чрезмерного предварительного нагревания и следующей из того неуравновешенности температуры.
Так покинули нас моторы, по наилучшей из доселе встреченных нами поверхности – твердо убитому ветром снегу без заструг; Мирз говорит, что такая поверхность простирается до Углового лагеря, если не дальше.
Только бы не случилось чего-нибудь серьезного, с машинами можно будет постепенно управиться – в этом я уверен. Каждый день будет приносить улучшение, как и до сих пор; с каждым днем люди будут приобретать большую уверенность и опытность, большее знание машин и условий. Но нелегко предвидеть размеры результатов прежних и недавних несчастий с катками. Новые, которые смастерил Дэй, уже трескаются, и у Лэшли одна цепь плоха. Может быть, окажется возможным сделать починку, чтобы справиться с хорошей поверхностью, но есть вероятность, что его мотор очень далеко не пойдет.
