– Ты что такое, приятель? – хотел сказать Малютин, но вместо связных слов получилось козлиное блеяние. Он хотел подняться, но колени приросли к земле. «Гипнотизирует», – сообразил ротмистр и почувствовал, что начинает отключаться. Сонливость сразила – слиплись глаза, сознание кубарем покатилось с горы. Он не помнил, чтобы куда-нибудь падал, – просто перестал существовать…
Очнулся, когда солнце одолело половину небесной дорожки и уже клонилось к западу, просвечивая сквозь кроны. Он валялся на холодной земле, голова гудела, вместо памяти и сознания – чистый лист бумаги. Потребовалась уйма времени, чтобы голова заполнилась обрывками воспоминаний, а тело зашевелилось. Не настолько он еще истощился, чтобы поддаться галлюцинациям. БЫЛ лесной «господин» с рваным шрамом – не мог Малютин его выдумать! Такую рожу и после литра коньяка не выдумать!
Да и хрен бы на эту морду – главное, живой, вот только… Он вспомнил о чем-то важном, похолодел, приподнялся, завертел головой. Провели хитрого жандарма. А ведь так гордился он этим своим немеркнущим качеством – просчитывать любую ситуацию… Он лежал в том самом месте, где его лишили сознания. Поляна, окруженная кустарником. Загадочный холмик, труп Субботина (уж скоро пованивать начнет). Ни странного бородача, ни пистолета, ни… Он заскрипел зубами, вскочил и, наплевав на головную боль, принялся метаться по поляне. Коллекция Шалимова пропала! С собой уволок, мерзавец! Он бросился в кусты, потом опомнился, вспомнил, что по профессии он сыскарь, рухнул на колени, начал ползать по поляне, ища следы «снежного» человека. Не было следов! Только подошвы сапог – убитого уполномоченного и его собственные, – но с поляны они не удалялись, и в этом не было ничего сверхъестественного.
Нужно вернуть хладнокровие, выстроить мысли. У лубочного злодея не было сапог – обмотки на ногах. Умеет ходить по лесу, не оставляя следов… Он сел и начал мыслить строго и логично. Во-первых, странное место – с тяжелой аурой, как будто злые духи кружат над поляной и действуют на психику… Он слышал, что существуют вблизи глухих сибирских деревень так называемые плохие места – места, где похоронен местный колдун (или целая колдовская династия). В данных ареалах живому человеку лучше не появляться. А если уж появился, то будь любезен… Можно предположить, что Субботин просто по незнанию сунул шалимовскую коллекцию в одно из таких мест. Ведь холмик, усеянный сочно-зеленой и подозрительно однорослой травой, весьма напоминает могилу! Почему не допустить, что компания нарвалась на могилу колдуна, а тип, заставший врасплох Малютина, имеет к нему определенное родственное (или «наставническое») отношение? Совпали «посещения», а может, выстрел, добивший Субботина, привлек внимание. Не понравился злодей злодею, но убивать незнакомца почему-то не пожелал (бывает), предпочел забрать коллекцию – произвела она на него впечатление…
И что из этого следует?
А то, что рядом есть деревня! Не может страшноватый тип, у которого явно не в порядке с головой, обитать один в глухой тайге…
Вывод Малютину понравился. Пистолет украли, но офицер исполнился решимости и прикинул радиус поисков. Метров триста, четыреста. За спиной тропа, но это ни о чем не говорит. Деревня может находиться с любой стороны. Он надвинул на уши фуражку, застегнул куртку на все оставшиеся пуговицы и побрел к кустам, чтобы начать хождение по спирали…
Когда последний солнечный луч выстрелил по опушке золотыми брызгами, он уже знал, что банальной логикой здесь не обойдешься. Радиус поисков составил метров четыреста, и никакого жилья в округе не было. Он устал продираться сквозь щетинистые дебри, застревать в низинах, изобилующих тухлой жижей и гнилым буреломом, отбиваться от кровососов. Все чаще офицера охранного отделения посещала мысль о журавле и синице. Жестокое разочарование скрашивала мысль, что потеряно не все. Ориентиры он пока держал в голове. Сжившись с мыслью, что колдуны на дороге не валяются (да и что он сделает с ним, безоружный, разве что корягой по хребтине?), Малютин вернулся в «плохое место», откуда по следам двух человек – своим и Субботина – побрел в памятную низину. Труп бойца с простреленной ногой уже порядком посинел, разлагаться еще не начал, но мухи, жуки и прочая гадость уже прочувствовали, что такое пир на весь мир. Ну что ж, возможно, появится мишка косолапый, тоже полакомится… Он взвалил на хребет рюкзак с золотом – какой дурак придумал, что своя ноша не тянет? Включился компас в голове, он побрел на тропу, связующую с храмом. Сорок минут – и он выпал на открытое пространство. Глянул в канаву – не сбежал еще студентик? – потащился к кустам, где спрятал первый мешок. Глупостей он больше не допустит. Доволочь все это благолепие до храма, укрыть в подземелье (да неужто в древнем храме не найдется подземелья?), укрыться самому, передохнуть, набраться сил. Найти исправную винтовку, собрать патроны у мертвяков – и тогда сам черт не страшен. А дальше выверять каждый шаг – вспомнить, как размножаются ежики: очень, очень осторожно… Бог с ней, с коллекцией Шалимова, когда-нибудь он к ней вернется, а пока он и так владеет неисчислимыми богатствами. Война неактуальна, белые идеи – гнилое болото, он доберется до Харбина, а там – гуляй, душа, Далянь, Порт-Артур, любой портовый город, где можно купить билет на пароход, и здравствуй, нормальная жизнь. Он должен стать одним из немногих, кому принесет счастье грязное золото. Ведь в двадцать девять все только начинается…
8 июня, 2006 год
– …Естественно, узнав, что некая дама наводит справки о коллекции Шалимова, я тут же начал наводить справки о ней – особенно о ее дальних родственниках. И вышел на жандармского ротмистра Малютина, который в девятнадцатом году всплыл в Харбине, но не вернулся в Сибирь, в отличие от многих соотечественников. Два года в Китае, затем судьба заносит почтенного господина в Бирмингем, где он женится, обзаводится прибыльным ювелирным бизнесом. В начале сороковых господин Малютин перебирается в Даллас, но там проживает недолго – получает гражданство Канады и селится в окрестностях Монреаля. У него шикарный дом, приличная семья, включающая двоих детей (один из отпрысков, к сожалению, погибнет в автокатастрофе). Обеспеченная, сытая жизнь… Не поверите, но это действительно удачливый человек. Он прожил до восемьдесят третьего года и умер дряхлым стариком в окружении любящих родных и близких. Он просто боготворил свою очаровательную правнучку – розовощекую куколку по имени Катрин… Не каждому удается прожить такую жизнь, согласитесь? А Даша Красавецкая получила травму черепа, падая в овраг, в полном беспамятстве куда-то брела, на второй день вышла к деревне, где подверглась сексуальному насилию со стороны деревенского негодяя… К счастью, нашлись среди крестьян приличные люди, девушку отвезли в Братское, где она и прожила полгода у одной сердобольной бабушки, постигая азы крестьянского быта. Потом случайный «принц» в офицерской шинели, забравший девушку с собой, мытарства в армейском обозе, гибель офицера от пули бесноватого казачка… В двадцать первом Даша попадает во Владивосток, на последние деньги приобретает билет до Сан-Франциско. Исполненная тягот и лишений жизнь в Северо-Американских Штатах. Выходит замуж за простого клерка, переезжает в Центрально-Американскую Республику… Постоянные изматывающие головные боли, депрессии, неполадки с головой… Увы, Дарья Антоновна Красавецкая (в замужестве Винейро) дожила всего лишь до 1964 года, а ту информацию, которую вам предоставила Катрин Варден, можете засунуть себе в задницу…
