Рябов окликнул Савельева:
– Командир, смотри, за холмом машину с антеннами поставили, раньше ее не было.
Лейтенант ответил:
– Вижу! Черт! Это станция радиотехнической разведки. Теперь, если мы выйдем в эфир, нас засекут.
Величко спросил:
– И что, определят, где мы находимся?
– Определят! Ладно, что еще видим?
Вновь подал голос Рябов:
– Да вроде ничего подозрительного. Палатки новые появились, наверное, проволоку будут натягивать. Мотки колючки валяются, и столбы сложены.
Величко вздохнул:
– И до границы-то нет ничего, и не прорваться.
Рябов сказал, взглянув на лейтенанта:
– А если попробовать ночью, командир?
Лейтенант отрицательно покачал головой:
– Не получится, сержант. Нет, уйти севернее мы можем, если там духи не выставили заслон. Но ни севернее, ни сразу за кишлаком на перевал нам не подняться.
– А левее?
– Левее можно, но там БМП духов. Патрули. Их не пройти!
Казакевич с отчаянием ударил кулаком по каменистой земле:
– Ну не вечно же нам сидеть в катакомбах?
Сержант невесело усмехнулся:
– Помечтай, вечно! Жратвы осталось на сутки. Через неделю подохнем в этих чертовых пещерах.
Лейтенант прервал разговоры солдат:
– А ну тихо!
Беглецы замолчали.
С запада донесся рокот двигателей явно приближающихся вертолетов.
Рябов спросил:
– Что это, командир?
– А черт его знает! Но то, что с Афгана сюда летят вертушки, факт. Вопрос, для чего летят?
Величко с надеждой спросил:
– Может, как-то узнали о нас, и спецназ решил вернуться?
Рябов хмыкнул:
– Позавчера не знали, сегодня узнали. Да забыли о нас свои. Списали уже на потери.
– Но вертолеты зачем-то летят сюда?
Лейтенант вновь оборвал подчиненных:
– Заткнитесь и слушайте. Вертушки могут нанести повторный удар по лагерю, а может, по кишлаку. В этом случае они пройдут над плоскогорьем, потому как им требуется пространство для маневра. Оператор постоянно следит за землей. Поэтому, если вертолеты атакуют лагерь или кишлак, выскочим на плоскогорье и обозначим себя.
Рябов спросил:
– Как обозначим? Будем размахивать руками? Так пилоты нас за обкуренных духов примут да расстреляют, на хер, из пулеметов!
Савельев ответил:
– Вам нужно только выйти на плоскогорье. А сигнал подам я. Как это делать, знаю! Учили. Летуны поймут, кто им сигнализирует. И подберут. Но от гряды нельзя удаляться. А то отрежут духи нам путь отхода к крепости, и, считай, конец. Пилоты ничем не помогут нам, потому что какой смысл рисковать собой, вытаскивая с плоскогорья трупы. А духи на открытой местности завалят нас, как кабанов. Легко!
Величко воскликнул:
– Вон! Две вертушки с юга к проходу над перевалом идут!
– Приготовились, ребята! – приказал лейтенант.
Но вертолеты, пролетев над перевалом, ушли на запад, в воздушное пространство Афганистана.
Рябов воскликнул:
– Черт! Куда они?
– Похоже, их выслали сюда на разведку, – проговорил лейтенант. – Пилоты сняли на камеру территорию лагеря с кишлаком и отправились обратно. В общем, облом. Теперь они здесь вряд ли появятся. По крайней мере в ближайшее время.
Неожиданно Казакевич выкрикнул:
– Возвращаются!
И действительно, вместо отошедших в глубь территории вертолетов над перевалом пошли две другие вертушки, и также не нарушая границы.
Величко посмотрел на командира:
– Ну сделай же что-нибудь, лейтенант! Ведь пропадем здесь!
Савельев расчехлил трофейную радиостанцию, включил ее, переведя в режим приема-передачи:
– Попробуем связаться с пилотами, вот только услышат ли они нас – вопрос. Но попытка не пытка. Все равно ничего другого не остается.
Он крикнул в микрофон:
– Летчики вертушек, если кто слышит меня, отзовитесь! Вертушки, отзовитесь!
И лейтенант услышал в динамике:
– Я – Гроза-1! Слышу тебя, неизвестный! Кто ты и где находишься?
У Савельева от напряжения и оттого, что на связь внезапно вышел командир одного из вертолетов, затряслись руки.
– Я – лейтенант Савельев, офицер в/ч ПП… Со мной трое солдат срочной службы. Мы находились в плену отдельно от лагеря. Бежали. Сейчас находимся на плоскогорье в крепости Бабер. Точнее место, сами понимаете, назвать не могу. Прошу, помогите нам! У нас…
Пилот прервал Савельева:
– Достаточно! Я понял тебя, лейтенант. Срочно уходите с того места, откуда вышли на меня. Если, конечно, есть возможность. Постарайтесь уйти и продержаться какое-то время. Информация о вас сегодня же будет отправлена в вышестоящий штаб! Это все! Конец связи!
Савельев отключил станцию:
– Ну вот, мужики, получилось. Теперь о нас узнали! Надо продержаться какое-то время.
– А дальше? – спросил Рябов.
– А дальше возможны разные варианты. И советское посольство в Пакистане может затребовать нашу передачу. И Красный Крест может включиться в работу по нашему освобождению, и… в общем, главное, мы обозначили себя, и на данный момент требуется одно – выжить. Не дать духам уничтожить нас, скрыв все следы.
Величко воскликнул:
– Ну, тогда надо быстрее сваливать в подземелье, забиваться в какую-нибудь дальнюю пещеру и ждать!
Лейтенант отрицательно покачал головой:
– Нет! Уходить слишком глубоко нельзя. Надо иметь возможность скрыться в лабиринтах при первой же необходимости, но оставаться следует ближе к поверхности. Там, откуда можно поддерживать связь с теми же летчиками или кем другим, кто будет решать нашу проблему. Вы сейчас возвращайтесь в пещеру, а я посмотрю, что произойдет на плоскогорье. По идее, мой разговор с пилотом вертолета в эфире уже должен быть перехвачен противником, место, откуда велись переговоры, зафиксировано. Духи должны прийти сюда и прочесать территорию. Вот я и посмотрю, как скоро и какими силами они это сделают. Затем спущусь к вам. Рябов! Выполняйте приказ!
– Есть, командир!
Группа из трех беглых рабов перебежками направилась к колодцу. Савельев устремил взгляд на плоскогорье и стал внимательно осматривать лагерь и кишлак. Он не знал, да и не мог знать, что за ним и его подчиненными с момента появления на поверхности следят четыре пары внимательных глаз душманов, выставленных на посты контроля над территорией развалин крепости Бабер. Как не знал лейтенант и того, что о его группе вражеские наблюдатели уже давно доложили начальнику лагеря. А станция радиотехнической разведки осуществила перехват его радиопереговоров с командиром экипажа одного из вертолетов огневой поддержки.
