Судя по реакции зала, к выступлению представительницы Копенгагенской комиссии собравшиеся отнеслись с еще большим сарказмом и скепсисом, нежели даже к Бугве. Очень многие были наслышаны о деятельности копенгагенских «защитников гражданских прав», не без усилий которых в ряде стран, таких как Норвегия, процессы «либерализации и толерантизации» общества зашли столь далеко, что там даже были отменены статьи Уголовного кодекса, предусматривающие наказание за растление малолетних. Особенно гомосексуальное. Подобная гнусь, с точки зрения западных ультралибералов, была не более чем «образовательной акцией сексуального просвещения детей и юношества». Правда, если только это не сопряжено с насилием. Но… Наверное, только наивный человек мог поверить в то, что фиговый листок этой правовой оговорки способен остановить грязный беспредел распоясавшихся педофилов, не сдерживаемых никакими запретами.
А Алексанина, войдя во вкус своих изречений, рассказала о посещении «Айседоры» представителями комиссии по культуре Евросоюза.
– …Народный театр Эдуарда Капылина был признан выдающимся явлением российской культуры, и в этом году намечались его гастроли по ряду стран Западной Европы. Но трагическая гибель выдающегося деятеля искусств сделала это невозможным. В связи с убийством и Эдуарда Капылина, и Константина Вингрова дипломатические ведомства стран Европы, а также госдепартамент США выразили свою крайнюю озабоченность вопросами безопасности как всего российского населения, так и его выдающихся представителей, в частности, в условиях разгула криминала. В конгрессе США прошли слушания на тему «Российский криминал – как фактор дестабилизации российского общества», в ходе которых были высказаны предложения направить в подмогу российской полиции сотрудников ФБР, которые гораздо быстрее наших господ сыщиков нашли и задержали бы убийц.
На идею прислать в Россию ФБРовцев зал ответил недовольным, разноголосым гулом. Председательствующему даже пришлось призвать участников совещания к тишине и порядку. Но еще долго то в одном, то в другом конце зала слышался сердитый ропот.
…Когда Гуров и Крячко вошли к Орлову, тот сидел с нахмуренно-задумчивым видом, ни дать ни взять – Стенька Разин с известного суриковского полотна. Догадываясь о том, сколь болезненны душевные мозоли начальника, приятели, поздоровавшись, с интересом воззрились на его сумрачное чело. Но тот, прозаично почесав за ухом, обычным, можно даже сказать, будничным тоном поинтересовался:
– Как там у вас?
Опера заверили Петра в том, что дела у них, в общем-то, идут неплохо. Гуров вкратце изложил итоги их сегодняшней работы. Услышанное Орлова, без преувеличения, по-настоящему воодушевило. Пробежав глазами официальное заключение, свидетельствующее о том, что Вингров и Капылин на самом деле беглые уголовники Сныпкин и Шпульник, он покрутил головой и, стукнув кулаком по столу, вполголоса проговорил:
– Жаль, что этой справки у меня не было на сегодняшнем совещании…
– А что там было-то на этом совещании? – жизнерадостно ухмыляясь, спросил Крячко.
– Представители «обеспокоенной международной общественности» перемывали всем нам кости. А тебя, Стас, между прочим, персонально упомянули с трибуны, – с изрядной долей иронии сообщил Орлов.
– Меня?! Персонально?!! – Станислав недоверчиво вытаращил глаза и, как бы ища поддержки, глянул в сторону Гурова.
Но тот и сам, явно будучи весьма удивленным, сидел с недоумевающим видом.
– Да, Стас, да… – с утрированной скорбью покачал головой Петр и, не выдержав, громко рассмеялся. – Ты не припомнишь, как в мое отсутствие тебя позвали к телефону, и ты с неким господином Бугвой говорил по поводу выбитого зуба участника гомопикета?
– А-а-а!.. – усердно закивал головой Крачко. – Ну да, да, было… Так было-то что? Я к тебе по каким-то делам хотел зайти, а ты как раз куда-то укатил. Во-о-т… Захожу, а Верочка уже чуть не плачет от тоски – говорит, позвонил какой-то зануда, домогается, чтобы тебя немедленно вызвали к телефону. А где ж тебя взять-то? Она трубку закрыла ладонью и шепчет: «Станислав Васильевич, а можно, я скажу, что передаю трубку первому заместителю Петра Николаевича?» Говорю: «Валяй!» Взял трубку и слышу голос хронического импотента. Гундит он мне что-то там про злодейское нападение русских националистов-шовинистов на мирных «гомосеков», одному из которых выбили зуб. Дескать, вы обязаны найти и покарать злодея. Ну, я ему и сказал напрямую, что дел у нас невпроворот, и куда более важных, чем выбитый зуб педика. Пусть пишет заявление своему участковому. А вдобавок попросил всякой херней больше не отрывать нас от работы. Он чего-то там начал хлюпать и возмущаться, но я бросил трубку – и все. Больше никто не звонил.
– М-да… Сегодня он притащился к нам на совещание и возмущался с трибуны. Кроме него, были еще твой, Лева, «лучший друг» ППРовец Фырпис и «великая правозащитница» Алексанина. Слышали о такой?
– Наслышан… – кивнул Гуров. – Гражданка США, представляет какую-то Копенгагенскую комиссию, которая защищает гомосеков, серийных маньяков и изменников. Это ж они тогда громче всех прославляли Калугина и Литвиненко?
– Они, они… – подтвердил Орлов. – Все трое по очереди выходили на трибуну и сокрушались по поводу и профессиональной бездарности, и нетолерантности полиции по отношению ко всяким там секс-меньшинствам. Уж таких «комплиментов» наслушался…
Он вкратце рассказал о совещании и всех его перипетиях. Выслушав это повествование, Лев уточнил:
– Ну, я так понял, начальство потом тебя особо не клевало?
– Да, в общем и целом пронесло, если не считать одного из замов министра, который, исходя из речей этой пришлой троицы, попытался навешать на меня собак. Ну, я понимаю, в чем подоплека. Он на мое место пропихивает генерал-майора Прохоровича. Кстати, а давай-ка я прямо сейчас его «обрадую»? Так сказать, под занавес рабочего дня…
Петр набрал чей-то номер и, дождавшись отклика на том конце провода, заговорил с нотками торжествующего сарказма:
– Виктор Викторович, еще раз здравствуйте! Вот, хочу сообщить, что у нас произошли серьезные подвижки в расследовании убийства Вингрова и Капылина. Кстати, оба эти эпизода мы объединили в одно дело, поскольку тому есть серьезные причины. Прежде всего, нам удалось установить подлинные имена этих двоих граждан. Да-да, вы не ослышались – подлинные имена.
Как видно, собеседник Орлова был крайне раздражен услышанным, из-за чего даже на расстоянии был слышен его голос, раздающийся в трубке:
– То, что вы говорите, – полная чушь! Этого не может быть!..
– К сожалению, может… – Петр говорил с наигранной скорбью, при этом широко улыбаясь. – Согласно данным криминалистической экспертизы, в ходе которой была проведена идентификация отпечатков пальцев вышеупомянутых господ Вингрова и Капылина, на самом деле первый – это опасный рецидивист Юрий Сныпкин, а второй – бывший предприниматель Борис Шпульник, попавший в заключение за крупное ДТП с многочисленными жертвами. Оба в две тысячи пятом бежали из заключения и, пройдя процедуру изменения внешности в подпольной клинике, состряпали себе новые биографии, обзавелись новыми документами, зажили новой жизнью…
