Кирасир Кёнигсбергского гарнизона. Манеж форта Врангель. Литография конца XIX века
Ко всему сказанному следует добавить, что Йорк обложил французов ненормативной лексикой вопреки воле короля, который прятался в Берлине и призывал к дипломатическому обхождению, а прусское народное ополчение явилось первым в Европе открытым движением сопротивления французам и стало примером для других стран. Потом король, прячущийся в Берлине, станет говорить, что он к этому тоже имел какое-то отношение… Да только кто ж ему поверит?
Прусское народное ополчение
На самом деле оно было не совсем «народным». Основой его были мобильные «летучие» отряды «черных гусар генерала Йорка», комплектовавшиеся из профессиональных военных. С первых же дней французской оккупации они ушли в леса. Их опыт партизанской войны послужил образцом для создания таких же отрядов в русской армии.
Особенным образом в сопротивлении Наполеону отличилась крепость Пиллау. Она была единственной в Пруссии, да, пожалуй, и во всей Европе, не сдавшейся французам. Комендантом Пиллау в 1807 году был старик фон Германн — ему в те дни как раз исполнилось 76 лет.
Слыл он человеком со странностями и хотя, как бравый солдат, всегда был готов к смерти, очень боялся умереть погребенным «не по-человечески». По этой причине он везде таскал за собой гроб. Этот чудак соорудил гигантскую бомбу из пороховых запасов замка и, усевшись на нее верхом в своем гробу, заявил, что, если французы попытаются взять Пиллау штурмом, взорвет себя, крепость и всех окружающих, не оставит ничего живого на несколько километров вокруг.
Полковник Германн призывает горожан Пиллау не сдавать город французам. Литография конца XIX века
«Пруссия — или смерть!» — кричал он, размахивая факелом над бочками с порохом на глазах у робко топтавшихся под стенами Пиллау французов. Горожане Пиллау подхватили призыв коменданта и, вооружившись кто чем может — топорами и косами, собрались в крепости и, повторяя, как молитву: «Пруссия — или смерть!» — собрались умереть вместе с ним. Французы предпочли не связываться с этими патриотами.
Однако в 1812 году наполеоновские войска, изрядно потрепанные русскими, вернулись. Но к тому времени у граждан Пиллау уже вошло в привычку, едва заслышав французскую речь, хвататься за дубину. По ночам подрастающее поколение развлекалось тем, что упражнялось в стрельбе по французам и поджигало их обозы.
Но более всех в патриотическом стремлении расстарался магистрат города, который специальным указом объявил войну наполеоновской Франции. Горожане вспомнили лозунг «Пруссия — или смерть!» к тому времени уже покойного полковника фон Германна.
Французы хотели было ответить репрессиями, но под стенами Пиллау уже стояла пятитысячная армия русского генерала Сиверта. И незадачливым воякам пришлось бежать на юго-запад прямо по льду залива.
1819 год
В Инстербурге родился поэт Вильгельм Иордан. Он запомнился людям тем, что, закончив Кёнигсбергский университет, отказался от всяческой карьеры и подался в вольные писатели. Шаг и по нашим временам отчаянный, а уж тогда он был сродни самоубийству, Однако ничего, выжил Иордан. И даже прославился, переведя на современный язык «Сагу о нибелунгах», сделав тем самым эту древнюю легенду одной из популярнейших в мире.
1821 год
В Потсдаме родился Герман Людвиг Фердинанд фон Гельмгольц — физик, математик, физиолог и психолог, профессор Кёнигсбергского университета. В XIX веке он стал одним из крупнейших естествоиспытателей мира. Герман не только объяснил миру природу зрения и слуха, но и изобрел множество полезных вещей, впрочем, мало о чем говорящих широкой публике. Однако одно его изобретение знают все, кто хоть раз побывал в районной поликлинике. Помните круглое зеркальце с дырочкой на голове врача? Его изобрел Гельмгольц.
1828 год
В Кёнигсберг зашел первый пароход. Событие по тем временам чрезвычайно запоминающееся. Дым, грохот, лязг, закопченные лица матросов… Прогресс! Это вам не дедовская парусная посудина, это — рывок к светлому будущему.
1830 год
Неким промышленником Штайнфуртом в Кёнигсберге основана машиностроительная фабрика — основа будущего вагоностроительного завода, работающего и ныне.
1831 год
В Пруссии бушевала холера. За пять месяцев только в Кёнигсберге умерло 1323 человека.
Болезнь занесли таможенники с польской границы. В Польше тогда как раз в расцвете было антироссийское восстание — что и вызвало эпидемию. Такова была официальная версия. Но народные массы в нее не поверили. Они-то знали, что холеру вызвали ракеты, постоянно запускаемые из обсерватории профессором Бесселем. А по дворам ее разносили зловредные докторишки. И действительно, один плотницкий подмастерье выпил жидкость для растирания спины и — надо же! — умер.
Поэтому народ решил сам остановить эпидемию. Сначала он разгромил аптеки, потом рынок и магазины, а подкрепившись в последних, взял штурмом полицейский участок. После этого народ собирался сделать революцию, но не успел: подошла сотня студентов во главе с университетским судьей Грубе, которым весь этот шум мешал готовиться к экзаменам. Вот они, самым беззастенчивым образом ломая пролетарские челюсти и конечности, и задавили народную инициативу.
1836 год
В древней Трагхаймской кирхе Кёнигсберга — она находилась в районе нынешней улицы Иванникова — венчался с певицей Минной Планер композитор Рихард Вагнер. В то время его только что приняли на работу капельмейстером в Кёнигсбергский оперный театр. Не проработав и года, композитор с молодой супругой тихо, ни с кем не прощаясь, покинул благодатные края. Было у великого композитора такое обыкновение — тихо исчезать, едва устроившись на работу. Правда, перед этим Вагнер предпочитал брать большие авансы и занимать в долг у всякого меломана, который еще не слышал о его привычках. Говорят, потом его видели в Риге, где он проделал тот же трюк.
